Белый ангел. Фреска монастыря в Милешево, Сербия. XIII в. Фрагмент

Святитель Василий Великий

Служебные духи имеют бытие по воле Отца, приводятся в бытие действием Сына и поддерживаются в бытии присутствием Духа. Назначение же ангелов - святость и пребывание в святости.

Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин (Авва Серен)

Никто из верных не сомневается, что прежде сотворения видимого мира Бог сотворил духовные и небесные силы, которые, зная, что они сотворены из небытия для великой славы блаженства, по благости Творца, воссылают Ему постоянное благодарение и непрестанно прославляют Его.

Святитель Иоанн Златоуст

Бог сотворил ангелов и архангелов сразу всех одновременно, а их так много, что они превосходят всякое число.

Святитель Василий Великий

Ангелам, которые не имеют никакого покрова, подобного нашей плоти, ничто не препятствует непрестанно взирать на лице славы Божией.

Преподобный Иоанн Лествичник

Ангелы - бестелесные существа, они не пребывают без преуспеяния, но всегда приемлют славу к славе и разум к разуму.

Святитель Василий Великий

Ангелы не претерпевают изменения. Нет между ангелами ни отрока, ни юноши, ни старца, они остаются в том состоянии, в каком сотворены вначале, и состав их сохраняется чистым и неизменным.

Святитель Игнатий (Брянчанинов)

Ангелы и душа называются бесплотными, как не имеющие нашей плоти, называются духом, как существа тонкие, совершенно отличающиеся от предметов, составляющих вещественный мир.

Святитель Иоанн Златоуст

Как в ясный полдень небо бывает чистым, не затеняясь никаким облаком, так и природа ангелов пребывает светлой и блистательной, не омрачаясь никакой похотью.

Святитель Василий Великий:

У ангелов нет ни ссор, ни споров, ни недоразумений. Каждый имеет всё, что остальные, и все вмещают в себя полноту совершенства, потому что ангельское богатство не какое-нибудь ограниченное вещество, которое нужно разделять для многих, но невещественное стяжание и богатство разумения. И потому совершенства их, во всяком из них пребывая всецелыми, всех делают равно богатыми.

Святитель Иоанн Златоуст

Есть ангелы и архангелы, престолы, господства, начала и власти; но не одни эти сонмы существуют на небесах, а бесконечные полки и неисчислимые племена, которых не может изобразить никакое слово.

Преподобный Ефрем Сирин

Хотя служебные духи на небесах нетленны и бессмертны, Бог не благоволил, чтобы все они состояли в одном чине. Напротив, установлено, чтобы и у Божественных служителей были начала, власти и преимущества.

Святитель Григорий Богослов

Ангелы, архангелы, престолы, господства, начала, власти, светлости, восхождения, умные силы, или умы, имеют чистую, беспримесную природу, непреклонную или трудно склоняемую к злу. (Они) непрестанно ликуют вокруг Причины (Бога)... (Они) или от первой Причины озаряются чистейшим, святейшим озарением, или, по мере естества и чина, иным способом (от высших к низшим) приемлют озарение.

Святитель Иоанн Златоуст

Бог повелел, чтобы высшие силы служили пребывающему на земле (человеку) - по причине достоинства образа, которым облечен человек.

Святитель Григорий Богослов

Эти умы (ангелы) приняли каждый какую-либо одну часть вселенной, или приставлены к чему-нибудь одному в мире, как это было ведомо все Устроившему и Распределившему. И все они имеют одно назначение-по мановению Зиждителя всяческих воспевают Божие величие, созерцают вечную славу, и притом вечно...

Преподобный Иоанн Дамаскин

Они (ангелы) охраняют части земли, правят народами и местами, как поставлены на то Творцом.

Святитель Иоанн Златоуст

Ангелы всюду присутствуют и особенно в доме Божием предстоят Царю, и все исполнено этими бесплотными силами.

Святитель Амвросий Медиоланский

Я уверен, что особый ангел покровительствует каждой Церкви, как учит меня Иоанн в Апокалипсисе (1, 20).

Блаженный Иоанн Мосх

Авва Леонтий, настоятель киновии святого отца нашего Феодосия, рассказал нам: "Однажды в воскресенье я пришел в церковь для приобщения Святых Таин. Войдя в храм, я увидел ангела, стоящего по правую сторону престола. Пораженный ужасом, я удалился в свою келлию. И был глас ко мне: "С тех пор, как освящен этот престол, мне заповедано находиться при нем".

Разговор о патрологии с Артемом Перликом.

Значение святоотеческого взгляда для современного человека открывается тем, кто ощущает, что богословие существует не для споров и пререканий, и уж никак не для академических заслуг богослова, но для нашей радости.

А потому взгляд святых отцов на мир – не нечто, навязанное нам снаружи, но сама жизнь сердца, которую святоотеческий взгляд освобождает из многолетнего плена ложных мыслей и представлений, и человек узнаёт, наконец, что он всегда был любим и предельно нужен, даже тогда, когда ему казалось, что его ничто и никто не ждёт. Святые отцы желали не спорить о вере, но подарить другим счастье видеть эту землю взглядом небесным, а такой взгляд есть повод для всегдашнего человеческого блаженства, потому что он открывает истину о том, что в этом мире и в нашей жизни никогда нет и не было ничего, что Господь не привёл бы к нам ради нашего настоящего счастья.

– Что за наука такая – патрология?

– Для ответа на этот вопрос я прибегну к сравнению. Вот два великих философа: Платон и Аристотель. Их вклад в мировую сокровищницу мудрости неоценим. Но пишут они по-разному. И если мы, например, захотим глубоко разобрать какую-то тему, связанную с творчеством Платона: «Платон и его отношение к творчеству», «Идеальное у Платона», «Платоновский образ Сократа» – то не найдём у него некий диалог на нужную тему. Нам придётся прочитать всего Платона, ознакомиться с научной литературой по данному вопросу, и только тогда мы освоим нужную тему.
Аристотель пишет иначе. Он берёт тему: «Поэтика», «Этика» и пошагово разбирает воззрения всех предшественников по данной проблематике, а потом всё сводит в систему, которая у него формируется не без влияния Платона.

Подобную работу выполняет и патролог – только по отношению к святым отцам. Дело в том, что отцы, соблюдая внутреннее единство мировоззрения, как правило, не сводили свои взгляды в стройную систему (подобно Иоанну Дамаскину). Опыт святых – это опыт постижения Бога, а он для каждого человека и общий, и уникальный. И если мы хотим, чтобы взгляды отцов (или одного отца) были представлены в системе, если нам важно понять, как понимали отцы (от I до XXI в.) важные христианские истины, потребуется патролог, который сводит взгляды отцов в систему, создаёт некий синтез, который охватывает все века и учитывает всё, что только можно учесть.

– В чём заключается смысл патрологии?

– Святые отцы, прежде чем писать, вслушивались в Духа Святого, живущего в них. Но в силу различных причин любой человек может в неком конкретном случае услышать неправильно и передать неверно. Поэтому в патрологии существует принцип согласия отцов. Он страхует Церковь от ошибки. Святой Фотий Константинопольский говорит, что если 10 отцов сказали так, а 500 иначе, то мы должны слушать 500.

Все живущие правильной духовной жизнью христиане имеют Духа Святого. А потому все они ощущают ту же истину, что и отцы. Это обуславливает единство понимания. Мера благодатности отцов – наивысшая. И у них был дар найти словесные формы выражения для того, чтобы явить небесный, Божественный взгляд по отношению к той или иной современной для данного поколения проблемы. Это одновременно дело патролога и великого поэта, а отцы были и тем и другим.

Некоторые люди воспринимают православие как крепость посреди абсолютной тьмы. Соответственно и весь мир в таком восприятии предстаёт как место действия врага рода людского. Для отцов православие иное, это дар для всех, закваска, которая призвана преобразить бытие в Духе. Поэтому отцы с радостью выходили к людям и вдохновляли их жить добром.

Как будто вышел человек,
И вышел, и открыл ковчег,
И всё до нитки ро̀здал.

Отцы брали любую языческую мысль в свой оборот, если только она была созвучна христианству. Поэтому они не чурались находить боговдохновенные строки и у язычников. Достаточно посмотреть, как часто Григорий Богослов цитирует языческих авторов, чтоб убедиться, что это так.

Взгляд святых отцов на бытие – это в большинстве случаев небесный взгляд. Поэтому и патрология помогает людям посмотреть на мир небесным, Божиим взглядом, который абсолютно адекватен бытию и наиболее полно всякую суть выражает.

– Патрологические исследования имеют четкие пределы? Ограничиваются ли они каким-то определенным периодом в истории?

– В православном понимании излияние Святого Духа в Церкви не имеет хронологических рамок. Поэтому наша эпоха столь же святоотеческая, как и любая другая: и в древности, и в будущем. Цепь святых, по мысли самих отцов, никогда не прервётся, и Церковь будет всегда полниться людьми Божьими. Иустин Сербский говорит, что «Церковь – это непрерывная Пятидесятница», где Дух постоянно изливается на всех верных. Поэтому в Церкви никогда не было «золотого святоотеческого века», вернее, такой век в ней существует всегда и так будет до самого конца земной истории. Серафим Саровский и Симеон Новый Богослов говорили, что благодать и сейчас та же, что при апостолах. Поэтому и святые отцы те же, и Бог тот же. И человек не меняется. И если он идёт к Небу – Небо преображает его.

– С чего бы Вы посоветовали начать изучение патрологии человеку, ранее не сталкивающемуся с ней? Трудно ли это?

– Я бы рекомендовал начинать с чтения как такового. Не отдельных цитат, а отеческих произведений. Например, святого Николая Сербского. «Исповеди» Блаженного Августина. Поучений оптинских старцев. А ещё посоветовал бы читать собственно патрологические исследования трудов святых отцов. Такое чтение обычно становится для человека живой водой, с которой невозможно расстаться. Всюду, куда только приходит отеческая мысль, появляется свет.

Приведу пример. Когда духовник дал мне послушание преподавать детям христианскую этику в общеобразовательных и воскресных школах, встал вопрос, как это делать правильно. Эти предметы могут быть самыми интересными в школе, но могут стать и самыми скучными, если преподавать их схоластически и в отрыве от духовной жизни и духовного опыта учителя и учеников. Дореволюционный опыт не подходил для новых детей, а нового не имелось. Да и что это за новый опыт, на чём он должен быть основан? Тогда я стал изучать, как святые отцы и самые лучшие из учителей современности преподают, что говорят детям и подросткам о православии. Их замечательный опыт оформил в единую систему, которую назвал «Святоотеческая методика преподавания». В течение многих лет этот метод я применял в нескольких общеобразовательных и множестве воскресных школ Донецкой епархии. В результате каждый урок становился для детей событием и праздником. Уроком- светом, уроком-радостью. Дети даже просили, чтобы этот урок проводился не только во время занятий, но и на каникулах, настолько их радовало и окрыляло происходящее. Как и всегда, святоотеческий подход оказался самым лучшим, чтобы повести ребят туда, куда их зовёт учитель – к истинной жизни и Истинному Богу.

Данная методика включает в себя работу с детьми любого школьного возраста, а также с молодёжью, и может пригодиться тем, кто проводит епархиальные молодёжные собрания. Методика равно применима и в общеобразовательных школах при преподавании предмета «Христианская этика» и в школах воскресных.

Плоды этой методики – появление у детей живого и личного доброго чувства к Богу, которое часто перерастает в молитву, укрепление веры, осмысление себя и движений своей души, ощущение ненапрасности своей жизни, светоносности и пасхальности мира, пронизанного Богом.

На таких уроках я учил детей не некой сумме знаний, но добивался двух вещей: чтобы они поняли, что Бог не просто где-то на небе живёт, но постоянно участвует в их жизни, и чтобы они захотели с этим Богом общаться. А, как говорил афонский старец одному мудрому священнику: «Если тебе Бог приведёт в руки учеников, учи их самому главному, учи их молитве. А молитва уже научит их всему остальному».

– А как Вы познакомились с этой наукой? Откуда появился такой интерес?

– Когда епископ Митрофан Никитин был ещё священником, он вошел в одну храмовую иконную лавку посмотреть, какие там продаются книги. Увидев ассортимент, он грустно схватился за бороду и со стоном сказал: «Ну почему тут одни брошюры о святой воде и конце света? Почему люди не читают Василия Великого? Григория Богослова?». Батюшка Митрофан тогда чуть не плакал, и это произвело впечатление на одну светлую христианку – мою подругу. Она пошла в библиотеку и взяла книгу Василия Великого «Шестоднев». Стала читать и, дойдя до половины, вдруг ощутила необыкновенное тепло в сердце. Святой Василий незримо был рядом, и вся душа отзывалась на его любовь и заботу о ней. Читая дальше, она с удивлением заметила, что мысли святого удивительно современны и не утратили свою актуальность и спустя полторы тысячи лет после написания книги. А ведь она ждала, что текст будет неким благочестивым «Музеем», скучным и несовременным. Оба эти открытия не просто потрясли её – они её изменили. Эта перемена, случившаяся с ней, затронула и меня, ведь невозможно было видеть сияние её сердца и не меняться. Таким было моё первое знакомство со святыми отцами.

Позднее я заметил, что многие люди, не читавшие трудов отцов, думают, что им это будет скучно. Так, однажды я говорил со своей студенткой, которая к тому же училась и на психолога. Я предложил ей обратиться к святоотеческому пониманию души, и она сказала, что читала отцов и они не произвели на неё впечатления. Когда я спросил, что именно она читала, то оказалось, что просматривала какую-то книжонку, где были собраны отдельные, не связанные друг с другом цитаты, и всё это подавалось во вполне схоластическом духе. Я ей ответил, что она читала не отцов, а фантазии неизвестных авторов на тему о душе. Тогда девушка обратилась к творениям отцов, рекомендованным мною по теме, подвижников. И её на всю жизнь вдохновил Антоний Сурожский.

– Чтобы стать патрологом, нужно где-то учиться? Или это призвание, зов души?

– Православие имеет колоссальную культуру мысли и глубину вникновения в любой затрагиваемый вопрос. Бог даёт видеть мир целостно, и тогда ответ на вопрос занимает место в общей гармонии целого. Английский поэт Томас Элиот говорил о современных людях, что один из них едет на машине, а другой читает Аристотеля, и эти события никак не связаны между собой. Это потому, что обычный человек воспринимает мир частно, дробно. Приобщение к благодати же помогает видеть бытие как целое, во взаимосвязанности частей.

И это бытие предстаёт перед человеком как хорошее. Мир хорош для того, кто видит его в лучах благодати Господней. Поэтому святой Иустин Сербский говорил, что «по своей Божественной, логосной сути жизнь есть рай». И чистый сердцем видит, что это так.

Именно такое мировосприятие и даёт людям взгляд святых отцов. И в этом смысле патрологом, продолжателем дела и мысли отцов, может и должен быть любой человек. Но если говорить сугубо о научном даре, который должен быть у учёного-патролога, то лучше ответить словами Иосифа Бродского. Однажды у него спросили, кто причислил его к поэтам. Он сказал тогда: «Я думаю, это от Бога».

– Какой из святых отцов Церкви Вам больше всего нравится? Почему?

– В раю мы не выбираем любимчиков, но всех любим равной любовью. То же и в отношении отцов: каждый из них дорог, каждый занимает особое место в Церкви, без каждого, когда его узнаёшь, не хотелось бы жить дальше. Это как решать, кто нам дороже: Серафим Саровский или жена? И как решить, если они все – это я?

– Каково значение святых отцов для современного человека?

– Кто не видит, какой благодатью наполнены холмы, луга, стихи великих поэтов, музыка Моцарта, научные изыскания Алексея Лосева, философия Кьеркегора и Платона, тот и в храме благодать не почувствует. Такое отрицание мировой культуры свойственно новоначальному уровню христианской жизни, да и то не всякому. Любой опытный наставник всегда сможет рассказать о том, как святые отцы (Василий Великий, Иустин Философ, Григорий Богослов) относились к культуре, с каким трепетом они выбирали в ней созвучное христианству. Ведь невозможно прочитать Платона или Аристотеля и не воскликнуть вслед за древними отцами, что эти философы – христиане до Христа. А уж о том, насколько были образованы многие отцы, знает каждый. Духовная жизнь выражается не только в чтении акафистов, но и во всяком деле ради Бога и ради любимых. Написание и чтение стихов, философия, музыка, живопись – всё это сокровища. Поэтому среди святых есть святые поэты, философы, врачи, учёные, музыканты. А вот скучных людей, которые всюду видят только темноту и грех, среди святых не бывает!

Верующий во всем способен увидеть Христа. И в литературе, и в музыке, и в человеке. У святых отцов это умение развито глубоко. Они были настроены на Христа, а потому видели Его следы во всём, что их окружало, кроме греха. Да и грех они могли видеть своеобразно. Так, один мой знакомый удивительный священник однажды сказал, что Мария Египетская и в пороке искала Господа. Её душа хотела высоты, но по ошибке она принимала за высоту блудную страсть, поэтому даже не брала денег за свои действия. А ведь все вокруг видели в ней лишь развратницу.

В моей жизни был случай, когда я увидел фотографии одной девушки-модели на сцене и после, когда она думала, что её никто не видит. И тогда эта девушка, уставшая и одинокая, грустила и болела сердцем, а на сцене была вынуждена улыбаться. Где же она настоящая? Какую её примет Бог? Конечно, ту, которая так страдает...

Когда обычный человек смотрит на другого, он ищет повод для осуждения, грехи и проступки. Но когда благодатный подвижник смотрит на другого, он видит его глубже греха, всей любовью, всей жалостью, и потому замечает, как этот встречный неизъяснимо прекрасен. Те же, кто находится рядом со святым, кто читает его труды, тоже могут научиться этому. Их будет учить сама благодать, которая живёт в сердце и делах чтимого ими святого.

– Кто же такие святые отцы?

– Очень трудно объяснить человеку то, чего он в своём повседневном опыте никогда не видел. Ведь жизнь людей, как правило, распределяется между двумя поговорками.

Первая – американская, и она говорит об отчуждённом отношении человека к миру: «Моя жена со мной, сын Джо с его женой – вчетвером живём мы дружно, больше никого не нужно».

И вторая – польская – об отношении людей к бесценному времени жизни: «С понедельника по пятницу, с восьми до пяти – и так до самой смерти».

Так в целом живёт человечество. Святые же отцы – это те немногие люди, которым было мало такой жизни, и они захотели стать такими, какими всех задумал Бог. Солнцами для других. Теми, кто каждую секунду своей жизни живёт ненапрасно. В чём эта ненапрасность? Об этом пишет американская классическая поэтесса Эмили Дикинсон:

Если сердцу – хоть одному –
Не позволю разбиться –
Я не напрасно жила!
Если ношу на плечи приму –
Чтобы кто-нибудь мог распрямиться –
Боль – хоть одну – уйму –
Одной обмирающей птице
Верну частицу тепла –
Я не напрасно жила!

Святые отцы доверились Богу и пошли к Нему по тому пути, который Христос оставил в Своей Православной Церкви. И стали теми, кого Бог преобразил настолько, что они при жизни были похожи на сосуды, из которых Творец сиял всей земле Своей милостью и любовью.

Потому вокруг них и сама жизнь становилась красивой – чудом и сказкой на самом деле. И Бог ещё при их жизни по их молитвам хранил людей, города и даже страны.

Так, например, после Второй мировой войны немецкие лётчики, летавшие бомбить греческий остров Эгина, на котором некогда жил всемирно знаменитый святой Нектарий Эгинский, говорили, что когда они пролетали над островом, то никакого острова не видели. По картам под ними находился остров, а по факту был океан. То есть святой скрывал своей молитвой целый остров от бомбёжек.

А когда земная жизнь святых оканчивалась и Господь забирал их в рай, то и там они желали радовать и помогать всем, кто только просит их о помощи на земле…

– Что изучает патрология?

– Патрология – это наука, которая систематизирует духовный опыт святых отцов.

У святых была удивительная черта: на всякую проблему и трудность своего времени смотреть не с точки зрения сиюминутной пользы, а сквозь призму вечности, Неба. Потому их взгляд на всякую ситуацию был ангельским взглядом, когда познаваемое в полноте открывается познающему. Это способность видеть события и мир до сути. Потому их ответы были так глубоки и парадоксальны.

Святых интересовало, как сделать так, чтобы Бог стал содержанием их жизни и сердца. Мы изучаем творения отцов, чтобы стать причастниками к их образу жизни и мысли.

– В чем мудрость старческого совета?

– Мудрость старцев такова, что они видят ситуацию целиком, во всём её многообразии, и Бог подсказывает им наиболее верное решение для человека, чтоб его душа выросла в новую меру красоты.

Е. Поселянин: «Один мой приятель, исполняя желание родителей, служил, не имея никакого к тому расположения. Его томила должность, считавшаяся другими видною, приятною и хорошею. Ему было сделано предложение такой службы, которая, представляя во всех отношениях повышение, в то же время была ему по сердцу. Сперва о том были одни разговоры, потом потребовался решительный ответ. Я попросил у него позволения списаться за него с оптинским Старцем Амвросием. Совет Старца был – отказаться, и я уговорил приятеля написать отказ…

– Сейчас, сказал он (приятель) сумрачно, я сделал вещь, ну, по-человечески говоря, глупую, неразумную. Я не выношу этой службы. Она делает меня несчастным, отравляет мне жизнь. Мне представлялся прекрасный выход, и я должен отвернуться. Я это сделал. Но чтобы мне было от этого весело, нет.

Через несколько дней с полною неожиданностью ему было сделано другое предложение, которое будучи во всём выше первого было совершенно по его наклонностям, точно создано для него. И тогда Старец спешно советовал немедленно принять это предложение».

Экзюпери говорил, что человек медленно рождается на свет. Потому что наши души медленно созревают к добру. Старец своими советами и молитвой способствует этому росту. Он учит быть искренним перед Богом, быть похожим на Бога.

Однажды к святому Николаю Сербскому обратилась женщина, которой было очень одиноко в жизни. Она не знала, где ей найти друзей. И старец Николай посоветовал ей помогать нищим и вообще тем, кто нуждается в помощи.

Когда к некому священнику пришел человек, жаловавшийся на одиночество, священник ответил: «Вокруг тебя тысячи людей нуждаются в любви. Протяни им руку – и ты не будешь одинок».

Когда митрополита Антония Сурожского спрашивали юноши, как стать священником, тот говорил две вещи.

1. Становитесь, если вы можете сказать о Боге так, как до вас не говорил никто. Но всё сказанное будет именно пережитой вами истиной, а не фантазией.

2. Священство заключается в том, чтобы люди чувствовали, что ты живёшь для них.

Такие определения нельзя прочесть. Их можно только пережить на своём пути к Богу, и только потому, что ты их пережил, – открыть другим.

Если у нас и есть в этой жизни долг и обязанность, так это приносить радость тем, кто идёт по этой земле с нами. Старцы учат нас понимать эту истину глубоко.

Что из святоотеческого наследия наиболее актуально для современного человека? Как поститься и молиться христианину? Как отвечать на вызовы сегодняшней жизни? На вопросы портала “ ” отвечает председатель Отдела внешних церковных связей Московской Патриархата митрополит Волоколамский Иларион.

Святые Отцы и их наставления

– Как сегодня мирянину строить свою христианскую жизнь? Ведь большинство аскетических книг написано для , а той традиции православного воспитания, которая была до революции, сегодня уже не существует.

– Жизнь, действительно, во многом изменилась за последнее столетие. Но не изменился человек, не поменялись смысл и цель его жизни, остались прежними и его главные внутренние проблемы. Поэтому поучения преподобных отцов и подвижников благочестия необходимы современному человеку не меньше, чем монаху прежних веков.

Видимо, в Вашем вопросе акцент ставится не на понимании главных принципов христианской жизни (они во все века были и останутся неизменными), а на уставных, или, если мы говорим о мирянине, лучше сказать, на бытовых сторонах жизни православного человека.

Однако если почитать поучения преподобных отцов, много ли мы найдем там уставных наставлений? Они, конечно, есть, но это лишь малая часть святоотеческих творений как по смыслу, так и по объему. Главный акцент в этих книгах делается не на внешних сторонах жизни, а на внутреннем состоянии человека.

Сегодня человеку все сложнее найти время для уединения и молитвы, а главное, найти в себе внутреннюю потребность в этом. Но делать это необходимо. Настоящему христианину никогда не было легко в мире: «Если бы вы были от мира, то мир любил бы свое» ().

Я не согласен с теми, кто считает, что «Добротолюбие» устарело и для современного человека бесполезно. Напротив, чем далее мир уходит от христианских идеалов и ценностей, тем нужнее для нас опыт подвижников, .

– Что из наследия святых отцов Вы считаете наиболее актуальным, доступным и применимым для современной жизни мирянина?

– Что самое актуальное? Современная жизнь все дальше и дальше отдаляет человека от Бога. Человек забывает о своем предназначении, о смысле своего существования. А значит, как это ни парадоксально звучит, человек просто перестает быть человеком в подлинном значении этого слова. Он постепенно теряет те образ и подобие Божии, по которым был создан Творцом. Его ориентирами сегодня становятся культ наслаждений, беззаботность, безответственность, самодостаточность и т.п.

И поэтому самое актуальное - вернуть человеку подлинные ценности, развернуть его лицом к Богу, настроить на иной лад.

Что самое доступное? Изменение внутреннего человека, собственного «я» - подлинное (по-гречески «метанойя» - изменение ума).

Для этого не требуется больших материальных затрат или особого . Мы сами являемся и объектом, и субъектом строительства: «Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас?» (1 Кор. 3:16). Изменение нашего внутреннего мира, самое для нас доступное, но вместе с тем и самое сложное дело. К этому изменению призывают нас святые отцы, и призыв этот остается актуальным до сих пор.

Что самое применимое из наследия отцов для современной жизни? Сохранение себя в этом постоянно меняющемся мире, сохранение идеалов и принципов христианской жизни в повседневности. Каждый день, каждый час ставит нас перед нравственным выбором: поступить согласно заповедям или согласно духу мира сего.

Вот здесь и надо нам применять опыт святых отцов, дабы уберечь свою душу от . Это и есть самое применимое.

– Как сегодня молиться христианину? Как быть в условиях нехватки времени? Можно ли правило читать по дороге на работу, есть ли смысл в такой молитве – ведь по-настоящему сосредоточиться в метро практически невозможно? А как успевать молиться маме с малышами?

– Сегодня, как и вчера, надо молиться благочестиво, т.е. сосредоточенно и осмысленно. Молитва – наш , главный момент текущего дня. Если мы так относимся к молитве, тогда для нее всегда найдется время в любом перезагруженном делами дне.

Представьте, что у Вас на сегодня назначена встреча с Президентом. Вы ведь не будете от нее уклоняться, ссылаясь на нехватку времени. А почему разговор с Богом, Который есть Царь Царствующих и Господь Господствующих мы ставим на второй, третий план в нашей жизни? Очевидно, эта проблема в нас самих.

– Если Вы имеете в виду составление специального сборника цитат из «Добротолюбия» или из Патериков, наиболее важных и полезных для мирян, то оно делалось в недалеком прошлом и делается сейчас. Можно в каждой церковной книжной лавке найти подобные сборники под разными названиями.

Но если идет речь о некоем новом «Добротолюбии», то вряд ли. Ведь главные вещи остаются постоянными на все времена - призвание человека и его природа, а значит и внутренние проблемы и пути их преодоления.

Именно об этом и говорит нам «Добротолюбие». Поэтому вряд ли нужно придумывать что-то новое в духовном руководстве, надо просто учиться применять уроки древних подвижников благочестия к особенностям нашего времени.

В издательстве нашего монастыря опубликована новая книга — «Житие священномученика Вениамина (Казанского), митрополита Петроградского и Гдовского, и иже с ним пострадавших преподобномученика Сергия (Шеина), мучеников Юрия Новицкого и Иоанна Ковшарова» .

В новой книге известного русского агиографа архимандрита Дамаскина (Орловского) читателю предлагается житие митропо-лита Петроградского Вениамина (Казанского) — одного из первых святителей-священномучеников, не погрешивших своей душой, ни совестью во время начавшихся гонений и отдавших свою жизнь за Христа и Его Церковь.

П ро-ти-во-дей-ство-вать и бо-роть-ся с людь-ми, при-чи-ня-ю-щи-ми зло, не на-до, не толь-ко де-лом или сло-вом, но да-же в по-мыс-лах сво-их. Ина-че бе-сы бу-дут по-беж-дать. За та-ких лю-дей на-до мо-лить-ся. Тог-да Гос-подь по-мо-жет и бе-сы отс-ту-пят. Мо-нах дол-жен к смер-ти го-то-вить-ся, по-э-то-му на-до всег-да ду-мать о том, что-бы встре-тить смерть в ми-ре со все-ми.

все поучения →

Расписание Богослужений

март ← →

пн	вт	ср	чт	пт	сб	вс
				1	2	3
4	5	6	7	8	9	10
11	12				16
					23
					30

Завтра, 14 марта1 марта ст. ст.

Казанский и Введенский храмы

Полунощница, утреня, 1, 3, 6, 9 часы, изобразительны, вечерня

Казанский храм и Введенский храмы

Великое повечерие. Великий канон

Последний фотоальбом

Сретение Господне

Видео

Духовные беседы с паломниками

все видеоролики →

Чтение святых отцов

Старцы советуют читать и перечитывать творения свя-тых отцов. Они глубоки и понимаются постепенно. Пред-мет их — духовная жизнь, а она обширна: «широка запо-ведь Твоя зело». Духовному росту предела нет, поэтому перечитывание имеет огромное значение. Лучше с благо-говением и вниманием перечитывать небольшое количе-ство книг, нежели многое читать наскоро. Чтение одно из самых необходимых деланий. Без чтения или слушания чтения нельзя узнать истину. Говоря о чте-нии, разумею исключительно чтение Священного Писания и писаний отеческих и церковных. Но чтение только тогда будет приносить желаемую пользу, когда читаемое будет по мере сил и возможности входить в жизнь, становиться правилом жизни, а не простым голым, бездушным и хо-лодным знанием. Какая может быть польза, что человек знает, что нужно молиться, и не молится, знает, что нужно прощать обиды, и не прощает, знает, что нужно поститься, и не соблюдает постов, нужно терпеть, и не терпит и т. д. Такое знание, по слову Евангелия, будет даже в осужде-ние человеку. Поэтому нужно читать со вниманием и ста-раться жить по духу того, что читаешь. Конечно, сразу стать исполнителем всего, что написано, мы не можем — нужна постепенность. Вначале понуждение себя и смире-ние, сознание своей немощи, тогда знание, получаемое от чтения, будет приносить желаемую пользу. Вообще, все книги и писания святых отцов и истинных учителей Церкви о духовной жизни, а в особенности пи-сания о молитве, надо читать с крайним вниманием, не спеша, вникая по силе своей умом в каждое изречение, каждое слово, дабы не упустить чего-либо необходимого, дабы не дать себе повода к неправильному, произвольному пониманию и толкованию читаемого. Духовная жизнь и подвиг молитвы имеют свои законы, свою последова-тельность; их надо изучить и понять, усвоить уму и сердцу. Самочиние, самомышление здесь места не должны иметь, они приводят человека в заблуждение. Малое по внешно-сти уклонение или неточности приводят иногда к большим ошибкам и заблуждениям, имеющим горькие плоды и по-следствия. Если что-либо кажется непонятным, неясным, то надо спросить у знающего, если имеешь такого человека, а если не имеешь, то пусть это остается до времени непо-нятным; не пытайся понять своим умом. В свое время Господь пошлет вразумление; хорошо о сем говорит свя-титель Тихон Задонский. Старцы советуют читать и перечитывать книги святых отцов. Писания святых отцов заключают в себе истину духовной жизни и мудрости, всегда доставляют читающему их утешение и вразумление и подкрепление духовное! Они никогда не могут потерять своей жизненности, ибо духов-ная жизнь, в них изложенная, навсегда имеет свои законы неизменяемые. Они (писания) понимаются и усваиваются постепенно, по мере духовного роста читающего и подви-зающегося, по мере получения разумения от их пережи-вания и личных опытов. Между прочим, последнее являет-ся одной из причин необходимости перечитывания писаний отеческих. И советуется перечитывать их так: если человек видит, что на него нападает, например, страсть гнева, то читать советуется об этой страсти и противоположной ей добродетели, если нападает злоба, то читать о злобе и любви, если нападает блуд, то читать о блудной страсти и целомудрии и т. д. Удрученному скорбью полезно читать о пользе и необходимости скорбей и т. д. Замечено, что особо сильное впечатление производит на душу то, что ей в данное время потребно, как запрет читать книги под-ряд. Желающие и имеющие на то возможность пусть чи-тают каждую книгу подряд. Это даже необходимо для получения цельного впечатления и понятия о писаниях и учении того или иного святого отца. А данным советом можно пользоваться по мере своей душевной нужды в том или ином чтении. Лучше всего, если на то имеется воз-можность, на каждое чтение получать благословение ду-ховного отца. При неимении такой возможности нужно получить хотя бы общее благословение на порядок и вы-бор книг для чтения (преп. Никон).

О чтении книг отеческих я не могу дать точного на-значения; оные писаны не по ученой системе, а просто о различных страстях и добродетелях, как противиться пер-вым и стяжавать последние. Есть и высокие предметы для совершенных. Ты, читая книги, что доступно твоему уму и приличествует к твоему устроению, то и усваивай себе, а что превышает твое понятие, то, прочитав, оставляй так, не вникая в глубину разумения: оно по времени может от-крыться, для младенцев твердая пища неудобна. Книги чи-тай с начала начиная, продолжай сряду, но не все одну, а утром в одной прочти, вечером в другой; читайте не для любознательности, а для научения благочестию и познания своей немощи, а от сего к смирению приходите (преп. Макарий).

Читайте отеческие книги и занимайтесь их учением, оно пригодится к познанию своей немощи и к приобретению смирения, терпения и любви и вразумляет нас, как противиться страстям, как очищать сердце свое от сего терния и насаждать добродетели (преп. Макарий).

Они <святые отцы> не просто от ума писали, но прежде делом прошли многие скорби и болезни и нам оставили, как богатое наследие и как хранилище надеж-ды, — богодухновенные свои словеса, а мы, воссылая бла-годарение Господу, даровавшему нам сей дар, будем поуча-ться в них и, в случае нужды, прилагать к язвам нашим, как целительный бальзам... (преп. Макарий).

Книги читать сестрам, смотря по устроению каждой, но более надобно давать читать деятельные, а не умозри-тельные, как то: святых Ефрема, Аввы Дорофея, препо-добного Иоанна Лествичника, Пролога и жития святых от-цов; и смотреть от них плода — познания своей немощи и смирения, а не того, что — все знаю, и в случае беседы оспаривать других. А далее Господь Сам даст им разум истинный, который стяжавается от смирения; и сколько оное приносит пользы, столько, напротив, возношение повреждает, что видели сами на опыте на многих (преп. Макарий).

Книги читать нравственные, то есть деятельные, отно-сящиеся до жизни христианской, можешь столько, сколько время позволит при занятиях общежительных; умозритель-ные, т.е. созерцательные, нам еще недоступны; созерца-тельная жизнь бывает по очищении себя заповедями Хрис-товыми, а оной сама благодать научает. В отеческих учениях называется: «деяние и видение». Деяние — заповеди, а ви-дение — созерцание умом таинств, не подлежащих чув-ствам; искать сего отнюдь не должно, дабы вместо истины не подпасть прелести (преп. Макарий).

Вы поверяйте свою совесть и руководствуйтесь уче-нием святых отцов, прошедших путь иноческой жизни и житием и учением своим оставивших нам пример. В учении их мы видим, как поступать и проходить путь жизни, иметь борьбу со страстями... (преп. Макарий).

Пишешь, что некоторых мест из книги Иоанна Лест-вичника не понимаешь; довольствуйся тем, что понимаешь, и старайся о исполнении, а далее и прочее откроется (преп. Макарий).

Что читала в отеческих книгах и о чем устно бесе-довали, старайся проходить искусом или опытом, и паче всего с отвержением себя, в отвержении своей воли и разу-ма состоящем, и в оставлении своих хотений... (преп. Ма-карий).

Читайте отеческие книги; в их учении найдете себе вразумление и укрепление (преп. Макарий).

Прошу вас, Бога ради, читайте слово Божие и отечес-кие наставления почаще, обрящете пользу, найдете там, что один путь к спокойствию — терпение и смирение (преп. Макарий).

Достань книгу «Поучения Аввы Дорофея»... Эту кни-гу читай постоянно, прилагая к себе уроки нравственности и стараясь по ним исправлять и направлять жизнь свою. Наши покойные старцы называли книгу эту азбукою мо-нашеской жизни (преп. Иосиф).

Что книгу Аввы Дорофея читаешь, это хорошо. Дай Бог, чтобы благой плод принесло чтение. Старайся вникать в то, что там писано, там все удобопонятно, и если хочешь, то и легко приложимо к жизни. А если трудно дается, то потому, что в первый раз читаешь. Будешь поприлежнее читать, будешь и лучше понимать... Также полезно про-честь и «Лествицу» преподобного Иоанна, а на недостатки не смущайся, а старайся себя укорять за них, приносить в них покаяние и смиряться больше (преп. Иосиф).

Батюшка сказал... что о. Макарий, великий старец, через каждые три года перечитывал Авву Дорофея и «Ле-ствицу» и находил в них все новое и новое, ибо рос ду-ховно (преп. Варсонофий).

Авва Дорофей — это азбука монашеской жизни, хотя, читая ее, можно открывать все новое и новое, и для каждого она является сообразной его состоянию... Она имеет берег, а от берега можно ходить сначала по коле-но, потом глубже и глубже. Иной раз сразу в глубину... (преп. Варсонофий).

Вопрос: «Батюшка, я вот замечал, что чтение книг безбожных и вообще несогласных с моим миросозерцанием, хотя и не изменяет моих взглядов, но все-таки после этих книг остается какой-то осадок». Ответ: «Да... святые отцы и наши старцы советовали читать книги своего направления и чтением еще больше укреплять и развивать свое убеждение...» (преп. Варсо-нофий).

Это хорошо вы сделали, что стали читать эту книгу <«Отечник» епископа Игнатия>. Она составлена так: епископ Игнатий выписывал то, что отвечало на волную-щие иноческие вопросы. С этой стороны этот труд его незаменим. Многие недоумения, долго волновавшие ко-го-нибудь, сразу разрешаются какой-нибудь выпиской (преп. Варсонофий).

Я очень утешаюсь сочинениями епископа Игнатия. Не знаю, как благодарить Господа и батюшку, что имею такое сокровище... Удивляюсь ангельскому уму епископа Игна-тия, его дивно глубокому разумению Священного Писа-ния... Я чувствую особенное расположение к его сочи-нениям. Они просвещают мое сердце, мой разум истинно евангельским светом (преп. Никон).

Творения преподобного Исаака Сирина лучше читать в русском переводе. Его сочинения, с весьма глубоким со-держанием, надо читать с осторожностью. То, что там ска-зано для новоначальных, в наше время доступно только преуспевшим в духовной жизни, а многое и совсем нельзя применить. Такие книги, как творения преподобного Исаа-ка, надо читать не для того, чтобы применять к себе, а для настроения. Иначе может быть очень плохо. В самомне-ние, в прелесть можно впасть и повредиться. И надо целиком брать все сочинение или статью, смотреть надо на целое. Так и сказано у Исаака Сирина, что его учение в целом надо брать... Лучше читать что проще, понятнее, например: Авву Дорофея, «Лествицу», Феодора Студита, Кассиана Римлянина и другие (преп. Никон).

Читая духовные книги без указания, вы опасаетесь, как бы вам не впасть в какие-либо неправильные мысли и неправильные мнения. Опасение ваше весьма основатель-но. Поэтому, если не хотите пострадать такого бедствия душевного, не читайте без разбора всякие новые сочине-ния, хотя бы и духовного содержания, но таких сочини-телей, которые не подтвердили своего учения святостью жизни, а читайте творения таких отцов, которые признаны Православною Церковью за твердо известные и, без сомне-ния, назидательные и душеспасительные (преп. Амвросий).

Чтобы не потерять твердое Православие, возьмите в руководство себе и детям своим книгу «Православное исповедание» Петра Могилы. Рассмотрите ее со вниманием и со тщанием и написанное там содержите в памяти твердо, чтобы и самим хорошо знать дело своего спасения, и знать, что нужно сказать и указать детям в приличное время. Второю книгой в этом роде да будет «Летопись» или 4-я часть творений святителя Димитрия Ростовского. За нею и прочие части его творений читайте не только для руко-водства относительно правых мнений и разумений, но и для руководства в самой жизни, что знать и уметь, как когда должно поступить чисто по-христиански, согласно православным постановлениям. Для этой же цели читайте книгу Аввы Дорофея, которую по справедливости назы-вают зеркалом души. Зеркало это покажет каждому не только его действия, но и самые движения сердечные. В посты, и особенно во дни говения, прилично и полезно читать творения Ефрема Сирина в русском переводе, вы-бирая главы о покаянии (преп. Амвросий).

Чтобы более утвердиться в православных понятиях, со-ветовал бы я вам прочитать со вниманием и со тщанием все творения нового угодника Божия святителя Тихона Задонского. Слог их хотя и тяжел, но вы при чтении старайтесь обращать внимание ваше более на мысли и на предлагаемые христианские правила. Чтение двух русских светил, святителя Димитрия Ростовского и святителя Ти-хона Задонского, многое вам разъяснит и много вас утвер-дит. К этому прибавьте и слова апостола Павла: «Учениями различными и чуждыми не увлекайтесь; ибо хорошо благодатью укреплять сердца, а не яствами, от которых не получили пользы занимающиеся ими» (Евр.13, 9). И в другом месте: «Но если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема» (Гал.1, 8). Крепко держитесь за это свидетельство и не соглашайтесь принимать никаких новых учений, как бы благовидны они ни были, подражая хорошо знающему все признаки и приметы чистого серебра, который скоро при-мечает примесь всякой лигатуры и не чистое серебро отвергает. Подобно и вы отвергайте всякое учение, где заметите хоть мало лигатуры различных человеческих мне-ний, которые взимаются на разум Божий (2Кор. 10, 5). Утвердившись в православном учении, сперва читайте все духовные журналы, с означенным разбором, и изберите потом, который более придется по духу вашему (преп. Амвросий).

Пишешь еще и спрашиваешь, почему преосвященный Феофан не одобрял сочинений преосвященного Игнатия Брянчанинова. Я всех его сочинений не читал, а помню неточное приведение им мест из писаний святых отцов. Например, в «Добротолюбии» у Симеона Нового Богослова говорится в третьем образе внимания молитвы о послу-шании к старцу и духовному отцу, без которого неудобно спасаться молитвою Иисусовою, а преосвященный Игна-тий отнес это к простому общему монастырскому послу-шанию, а ты ведь и сама знаешь, какое великое различие между тем и другим послушанием. Должно быть, препо-добный Феофан нашел и много других неточно приведен-ных мест у преподобного Игнатия. Впрочем, «Слово о смерти» хорошо им написано, также неплохо разъясняет-ся им прелесть ума и прелесть сердца (преп. Амвросий).

О чтении отеческих книг не заботься, когда внутреннее чувство к тому не преклоняется. Глаголет некто: стяжи Бога в себе, и не востребуеши книги (преп. Амвросий).

Чтение духовных книг

Читая духовные книги, прилагайте более к себе, а не к другим в оных написанное, а иначе вместо того, чтобы при-ложить пластырь к своим язвам, налагаете вредный яд, и более оные <раны> растворяются (преп. Макарий).

Жажда твоя к чтению книг духовных похвальна, но только не надо ограничиваться одним чтением, а про-стираться и на делание; а делать надобно все со смирени-ем. От чтения же и та польза бывает, что, видя высоту жительства и познавая свою немощь, невольно должна сми-ряться и сим привлекать на себя благодать Божию и по-мощь в делах наших. Однако не надобно высокомудрствовать, что ты читаешь (преп. Макарий).

Чтение духовных книг советую вам не оставлять, ибо бывает иногда и одна строка, прочитанная в добрый час, оценится дороже всего годового издания и останется на-всегда в памяти (преп. Антоний).

Усердно прошу вас, как искреннего друга, не набивать головы своей пустошью и вздором, но употребить память свою на прочтение книг, наиболее духовных и назидательных (преп. Антоний).

Ничто столько не утешало душу мою, и не успокаи-вало ее, как всегдашнее чтение книг духовных, которые попеременно я прочитывал, а некоторые места, замечая, и повторял, дабы долее в памяти моей могли сохраниться. Ибо и овечки, по насыщении своем, обыкновенно прежнюю пищу пережевывают, подая тем пример, дабы и мы, вкушая нетленную пищу, то есть, читая или слушая слово Божие, оное почаще пережевывали, сиречь со вниманием и рассуждением в памяти своей слышанное обносили и нрав-ственность свою поправляли (преп. Антоний).

Лучшим руководством будет для вас чтение жития свя-тых (преп. Варсонофий).

Жития святых представляют незаменимое чтение, которое так благотворно действует на душу, особенно чита-емое на славянском языке. В настоящее время часто сла-вянский язык не понимают, а между тем, он гораздо краси-вее и богаче русского языка. Один знаток сравнивает славянский язык с русским и говорит, что между ними такая же разница, как между дворцом и трактиром... В миру чтение житий святых, а особенно на славянском языке, совсем оставили, вы же не следуйте обычаям века сего, а занимайтесь этим спасительным чтением (преп. Варсонофий).

Посылаю вам... три брошюрки: 1) советы ума своей душе, 2) о вещах, возбраняющих ко спасению, с душепо-лезными беседами блаженного старца Зосимы и 3) толкование на «Господи помилуй». Объем этих книжечек по видимому очень малый, но содержание их велико, весьма велико. В них, хотя кратко, но ясно и практически изложено, как должен всякий христианин евангельское учение при-способлять к образу своей жизни, чтобы получить милость Божию и наследовать вечное блаженство. ...Прочитывать в каждую неделю хоть по одной из этих книжиц и таким образом делать в каждый месяц, потому что сказанное в этих духовных книжках долго не удерживает-ся в памяти. А почему не удерживается, объявил причину нам покойный 80-летний старец, архимандрит Моисей, ска-зав вопрошавшему о сем: «книги эти дела требуют» (преп. Амвросий).

Написали вы, что N. ваш, кроме Евангелия, других книг богословского содержания не признает и считает их, как и современные проповеди священников в церкви, излишним повторением и искажением евангельского учения. Почему же? Не потому ли, что вовсе не читает духовной литерату-ры и не слушает проповедей. Но в таком случае можно ли правильно судить о достоинстве духовно-нравственных со-чинений? Ведь наизусть, т. е. не заглядывая в книгу, одни только нищие Лазаря поют. А N. вашему, много думающе-му о себе, стыдно так укоризненно отзываться о духовной литературе без всяких фактических доказательств (преп. Амвросий).

Чудеса

Вы видите в N. своем противоречие самому себе. Это сущая правда. В самом деле, в евангельские чудеса Хрис-товы не верит, а причащается Святых Христовых Тайн. Между тем как Святая Евхаристия есть первейшее, важ-нейшее и величайшее чудо Христово, а прочие евангель-ские чудеса уже второстепенные. Ибо как не назвать величайшим чудом то, что простой хлеб и простое вино, раз непосредственно пресуществленное Господом в истинное Тело и в истинную Кровь Его, вот уже почти две тысячи лет, по молитвам иереев, следовательно, уже людей обык-новенных, не престают пресуществляться точно таким же образом, производя чудное изменение в людях, причащаю-щихся сих Божественных Тайн с верою и смирением (преп. Амвросий).

N. ваш евангельские чудеса Христовы приписывает гипнотическим и телепатическим явлениям и называет их фокусами. Но между чудесами евангельскими и фокусами неизмеримое различие. И во-первых, они различаются между собою по своему значению. Чудеса Христовы, буду-чи делами необыкновенными, в то же время были величай-шими благодеяниями страждущему человечеству. В самом деле, исцелить слепорожденного, сухорукого, воскресить мертвого не суть ли все это величайшие благодеяния. Недаром и Апостол выразился о Господе Иисусе Христе так: «и Он ходил, благотворя и исцеляя всех, обладаемых диаволом» (Деян.10, 38). И эти чудесные благодеяния Христовы производили благотворнейшее влияние на благо-детельствуемых Господом людей. Например, по исцелении слепорожденного Господь, нашедши его, сказал ему: «ты веруешь ли в Сына Божия? — А кто Он, Господи, чтобы мне веровать в Него» (Ин. 9, 35—36), возразил тот. Гос-подь же сказал ему: «и ты видел Его, и Он говорит с тобою» (Ин. 9, 37). Исцеленный же сказал: «верую, Гос-поди! И поклонился Ему» (Ин. 9, 38). А при представлении фокусов что мы видим? Фокус-ник занят корыстною целью, заботится только о своей наживе, как побольше собрать денег со зрителей, а зрители посмотрят, позевают, скажут: «да, это удивительно», — и затем пойдут прочь с пустыми карманами. А сколько при сем бывает соблазнительных речей и взглядов. А уже о мыслях скверных и толковать нечего. Во-вторых, чудеса Христовы были истинными чуде-сами. Например, воскресить четверодневного мертвеца (Лазаря), у которого тело уже стало разлагаться, разве это фокус? И какой гипнотист или телепатист может сде-лать что-либо подобное сему? А фокусы — обман, это уже давно всем известно (преп. Амвросий).

Шахматы

Шахматная игра служит для потери времени, кото-рое и без оной игры теряется у нас немало... (преп. Антоний).

Шутки

Шутки неприличны в нашем звании, надобно вперед этого не делать — и молиться Богу с покаянием: «безза-кония моя аз знаю, и грех мой предо мною есть выну...» (Пс. 50, 5). Когда будем помнить грехи наши, то не впа-дем в новые (преп. Макарий).

Юродство

Ты просто угорела! И тошно ей! И трудно жить на земле! И юродствовать желает! И уйти в другой мона-стырь! Хоть бы он там какой был! Смирись!.. Батюшка велел тебе сказать, что «юродствуют святые», т. е. этим людям слишком мало скорбей между братьями, и они отыскивают их в мирском многолюдстве! (преп. Анато-лий).

Твое рассуждение о том, что не следует доверять всем юродивым, потому что многие из них находятся в прелести и других обманывают своим мнимым юродством, но что также не следует и осуждать их — согласно с истиною (преп. Иларион).

Ябедничество

На что ты жалуешься, на то самое жаловались прежде на тебя, что ты много без надобности передавала М., что видишь или слышишь и иногда неверно, а как тебе показа-лось; за это на тебя скорбели, и теперь исполняется слово: что сеем, то и пожнем... (преп. Амвросий).

Язык

У иных людей язык бывает тростью Святого Духа, т. е. назидательным и утешительным, а у других — язык про-износит слова диавольские, раздражительные, до болезни расстраивающие слушающих. Что самое (не в укоризну сказать) замечал я нередко и в словах Т. В., о чем и жалел всегда, а поправить его не находил никакой воз-можности, ибо всякое стороннее слово принимал он для себя в дурную сторону. А потому нет нам иного средства к ограждению себя, кроме одной молитвы ко Господу (преп. Антоний).

Польза наша бывает не от количества слов, а от качества. Иногда и много говорится, а слушать нечего, а в другое время и одно услышишь слово, и оно остается на всю жизнь в памяти (преп. Антоний).

Если взять в размышление один свой язык, то сколь-ко им произнесено было зла — хулы на Бога, осуждения на ближних, ропота, насмешек, кощунства, болтовни, брани, божбы и прочее и прочее! И проходит ли в году хотя один день, в который бы мы языком своим не согрешили, забывая о том, что за каждое праздное слово ответ отдадим Богу. Посему Господь Бог, промышляющий о нашем исправле-нии и спасении, и посылает скорби, от которых человек не только празднословить, но и дельное говорить затрудняется (преп. Антоний).

Ярость

Вы, N. N.. чрез сии случаи впадая в ярость, понимае-те, что это происходит от самолюбия, и не быв в состоя-нии бороться или каяться, впадаете в малодушие и уныние, а это тоже есть от самолюбия или духовной гордости: вы, не видя в себе исправления, падаете духом и унываете, а надобно бы, видя свою нищету в духовном делании и в неисполнении заповедей, смириться и приносить покаяние, тогда милость Божия посетит вас и дарует вам успокое-ние: «Бог на смиренныя призирает»(Ср.: Пс. 112, 6) (преп. Макарий).

Недавно то же Братство расширило свой дилетантизм, следуя последней интеллектуальной моде, включив в свою программу лекции по суфизму и другим нехристианским религиозным традициям, которые, вероятно, обогащают «духовность» слушателей во многом так же, как это до сих пор делало для них Православие.

Тот же извращенный духовный подход можно видеть и на более утонченном уровне в «соглашениях», исходящих время от времени от «консультаций богословов» – будь то православно-католических, православно-англиканских или еще каких-либо подобных им. Эти «соглашения» по таким темам, как «Евхаристия» или «природа Церкви», являются опять же упражнениями в экуменической вежливости, в которых инославным не делается и намека на их еретичность (если даже присутствующие «православные богословы» это знают), что, на каком бы определении таких реальностей ни «согласиться», инославные, не обладая опытом жизни в Церкви Христовой, не имеют их реально. Такие «богословы», не колеблясь, ищут даже какого-то согласия по самой духовности, хотя здесь, как нигде, невозможность любого согласия очевидна. Те, кто могут верить, как гласит официальное «Послание», принятое на «Православно-цистерцианском симпозиуме» (Оксфорд, 1973 г.), что римо-католические, православные и англиканские монашествующие «имеют между собой глубокое единство, как члены монашеских общин, принадлежащих к различным традициям Церкви», конечно же, мыслят по тленной премудрости мира сего и его «экуменическим» модам, а не в согласии с православным монашеским духовным преданием, строго настаивающим на чистоте веры. Мирские цели и тон таких «диалогов» ясно проявляются в отчете о том же симпозиуме, где указывается, что этот «диалог» теперь собираются расширять, включив в него нехристианских монахов, что сделает возможным «нашему общему христианскому монашеству... идентифицироваться каким-то реальным образом с монашеством буддизма и индуизма» (Диакония, 1974, № 4, сс. 380, 392). Какими бы умудренными не воображали себя участники этого симпозиума, их дилетантство ничуть не лучше такового протестантов-мирян, которые столько же благоговеют перед баптистской службой преломления, как и перед православной Литургией.

Опять же, в «православном» периодическом издании можно прочитать отчет «Экуменического института духовности» (католико-протестантско-православного), который проводился в Свято-Владимирской семинарии в Нью-Йорке в 1969 году, и где православный профессор «широких взглядов» Николай Арсеньев высказывался о христианской духовности Востока и Запада. Православный священник так сообщает об этом докладе: «Одним из наиболее шокирующих утверждений профессора было то, что уже существует христианское единство всех святых христианских традиций. Интересно было бы попытаться выработать из этого какие-то заключения о том, как относиться к различиям в учении и общественных институтах, которые, очевидно, тоже существуют» (о. Фома Хопко, № 4, 1969 г., с. 225).

Доктринальные отклонения «православных» экуменистов достаточно велики, но когда доходит до духовности, то, кажется, нет пределов тому, что можно говорить и во что веровать – показатель того, сколь далеки и смутны стали предание и опыт истинной православной духовности для сегодняшних «православных богословов». Настоящее серьезное исследование «сравнительной духовности» можно провести, но оно никогда не приведет к «заявлению о соглашении». Один лишь пример: превосходный образец «западной духовности», приводимый д-ром Арсеньевым и почти всеми другими – это Франциск Ассизский, который с точки зрения православной духовности является классическим примером духовно заблудшего монаха, впавшего в прелесть, который потому только почитается святым, что Запад уже впал в ипостасью и утратил православный стандарт духовной жизни. В нашем исследовании православного духовного предания мы намерены (для контраста) показать, где именно Франциск и более поздние западные «святые» впали в заблуждение; а пока достаточно отметить, что вот это отношение, которое порождает такие «экуменические институты» и «согласованные заявления» – это именно то же отношение фривольного дилетантства, которое мы уже рассматривали на более популярном уровне.

Основная причина такого, в духовном смысле, патологического отношения, возможно, кроется не столько в ложно интеллектуальном богословском релятивизме, преобладающем в экуменических кругах, а в чем-то более глубоком, в чем-то, что пронизывает всю личность и весь образ жизни большинства современных «христиан». Это проглядывает в замечании одного православного студента «Экуменического института» в Боссе, Швейцария, спонсируемого Всемирным Советом Церквей. Говоря о значении «личного ознакомления со столь различными подходами, чего он раньше не испытывал», он отмечает, что «лучшие дискуссии (по предмету «Евангелизма») имели место не на пленарных заседаниях, а у камина со стаканом вина» (Свято-Владимирский богословский ежеквартальник, № 3, 1969 г., с. 164). Это, сделанное почти вскользь замечание, выявляет больше, чем «небрежность» современной жизни; оно показывает все современное отношение к Церкви, ее богословию и практике. И это подводит нас ко второй главной ловушке, которой нам следует избегать при изучении святых Отцов.

Вторая ловушка: «богословие с сигаретой»

Не только «экуменические» собрания могут быть легкомысленными и фривольными; можно отметить точно такой же настрой на «православных» встречах и собеседованиях и на собраниях «православных богословов». Не всегда на таких встречах непосредственно затрагиваются или обсуждаются святые Отцы, но если прочувствовать дух таких собраний, то это поможет нам понять то, на что опираются вроде бы серьезные православные христиане, когда начинают изучать духовность и богословие.

Одна из крупнейших «православных» организаций в Соединенных Штатах – «Объединенные русские православные клубы» – ОРПК, состоящая, главным образом, из членов бывшей русско-американской митрополии; она ежегодно проводит съезды, деятельность которых вполне типична для «православия» в Америке. Выпуск «Русского Православного Журнала» за октябрь 1973 года посвящен съезду 1973 года, на котором епископ Димитрий Хартфордский сказал делегатам: «То, что я здесь вижу, а я говорю это совершенно искренне – это что ОРПК – потенциально самая великая духовная сила во всем американском Православии» (с. 18). Действительно, на съездах присутствуют многие клирики, включая обычно и митрополита Иринея, ежедневно проводятся богослужения, и всегда бывает семинар по какой-либо религиозной теме. Знаменательно, что на семинаре в этом году (озаглавленного в духе «американского православия»: «Что? Снова пост?»), «поднимались вопросы о соблюдении субботнего вечера в качестве подготовки к воскресному дню. Возникают конфликты потому, что американский стиль жизни сделал субботний вечер «вечером общения» недели. Один священник дал на этот вопрос такой православный ответ: «Субботним вечером предлагаю посетить вечерню, исповедаться, и потом в спокойной и тихой обстановке провести вечер» (с. 28). Но для тех, кто устраивал съезд, явно не существовало никакого «конфликта»; они давали (как и на каждом съезде) танцы вечером по субботам вполне в «американском стиле», и в другие вечера также – подобные же развлечения, включая «праздник тинэйджеров» «с рок оркестром», имитацию казино «в обстановке, напоминающей Лас-Вегас», а для мужчин обучение «искусству культуры танца живота» (с. 24). Иллюстрации, сопровождающие эти статьи, показывают некоторые из этих фривольностей, удостоверяя нас, что «православные» американцы никак не отстали от своих соотечественников в бесстыдно-нечестивых развлечениях; причем вперемешку идут снимки Божественной литургии. Такая смесь святого и фривольного считается сегодня «нормальной» в «американском православии»; и эта организация является (давайте повторим слова епископа) «потенциально самой великой духовной силой во всем американском Православии». Но с какой духовной подготовкой может человек прийти на Божественную литургию, если он провел вечер накануне, празднуя духу мира сего, и провел многие часы выходного дня в совершенно фривольных развлечениях? Трезвый наблюдатель может лишь ответить: «Такой человек несет с собой мирской дух, и самый воздух, которым он дышит, пропитан обмирщенностью; поэтому для него самое Православие становится частью «беззаботного» американского «стиля жизни». Если бы такой человек начал читать святых Отцов, которые говорят о совершенно другом образе жизни, он либо нашел бы их совершенно безотносительными к его собственному образу жизни, либо попробовал бы исказить их учение, чтобы сделать его применимым к собственному жизненному укладу.

Теперь давайте посмотрим на более серьезное «православное» собрание, где даже упоминались святые Отцы: ежегодные «конференции» «Православной студенческой комиссии». В осеннем номере журнала «Забота» за 1975 год приведен ряд фотографий конференции 1975 года, цель которой была совершенно «духовная» – тот же «беззаботный» дух, молодые леди в шортах (посрамили даже съезд ОРПК!), священник произносящий «главное обращение», держа руку в кармане... и в такой атмосфере православные христиане обсуждают такие темы, как «Святой Дух в Православной Церкви». Тот же номер журнала «Заботы» дает нам возможность проникнуть в то, что происходит в умах таких внешне «непринужденных» людей. Новая колонка об «освобождении женщин» (заглавие ее настолько намеренно вульгарное, что его здесь даже неудобно привести), ведет ее остроумная молодая новообращенная: «Когда я обратилась в Православие, то думала, что знаю о большинстве проблем, с которыми встречусь в Церкви. Я знала о скандальных национальных проблемах, разделяющих , о ссорах и раздорах, заедающих приходы, и о религиозном невежестве...» Затем ведущая переходит к возражению против традиционного сорокадневного «очищения» родильницы, а также других «старомодных» устроениях, которые этой «просвещенной» современной американке представляются «несправедливыми». Вероятно, она никогда не встречала настоящего православного священника или мирянина, который объяснил бы ей значение или сообщил ей настрой подлинно православного образа жизни; возможно, если бы она встретила такового, то не пожелала бы понять его, ни уразуметь, что самая серьезная «проблема» новообращенных сегодня – вовсе не критика православного окружения, с такой легкостью могущая быть проводимой, а скорее сосредоточение новообращенных на собственных внутренних действиях . Образ жизни, отражаемый журналом «Забота», – не православный, и сам его настрой делает любое приближение к православному образу жизни невозможным. В таких периодических изданиях отражаются мнения большинства нынешних избалованных, эгоистичных, пустых молодых людей, которые, когда приходят к религии, ожидают обрести «духовность с комфортом», нечто сразу доступное их незрелым умам, оглупленным «современным образованием». Сегодняшние молодые и немного более старшие клирики, сами находясь под воздействием мирской атмосферы, в которой вырастает молодежь, иногда опускаются до того, что льстят молодым людям, попуская им легкомысленно критиковать старших и их православные «гетто», и в лучшем случае читают вялые академические лекции на темы, далеко превышающие их разумение. Что пользы говорить с такой молодежью об «обожении», или о «пути святых» («Забота», осенний выпуск за 1974 год), – понятиях, несомненно, интеллектуально постижимых для сегодняшнего студенчества, но к которым они эмоционально и духовно совершенно не готовы, не зная азов православной брани, смысла ухода от мирского окружения и воспитания? Без такой подготовки и обучения основам духовной жизни, без осознания разницы между мирским и православным образом жизни лекции не дадут достойного духовного плода.

Видя, из какой среды выходят сегодняшние молодые православные в Америке (да и по всему миру), не удивляешься, когда обнаруживаешь общее отсутствие серьезности в трудах – лекциях, статьях, книгах по православному богословию и духовности, и вклад даже лучших лекторов и писателей в «основном потоке» сегодняшних православных юрисдикций представляется до странности бессильным, не имеющим духовной силы. То же и на народном уровне: жизнь обыкновенного православного прихода производит нынче впечатление духовной инертности, совсем как у сегодняшних «православных богословов». Почему это так?

Бессилие Православия, столь обширно выражаемое и переживаемое сегодня, само по себе, несомненно, является производным духовной слабости, отсутствия серьезности современной жизни. Православие сегодня, с его священниками, богословами и верующими, стало мирским. Молодые люди, приходящие из комфортабельных домов и принимающие или ищущие («коренные православные» и обращенные схожи в этом отношении) религию, которая была бы недалека от той самоугождающей жизни, к которой они привыкли; профессора и лекторы, живущие в академическом мире, где, как известно, ничто не принимается всерьез, как вопрос жизни и смерти; сама академическая атмосфера мирской самодовольности, в которой существуют почти все эти «собеседования», «конференции» и «институты» – все эти факторы, вместе взятые, производят искусственную, тепличную атмосферу, в которой, что бы ни говорилось о возвышенных истинах Православия или об опыте, в силу самого контекста, в котором оно говорится, и мирской ориентации говорящего и служащего, не может дойти до глубин души и вызвать те глубокие чувства, какие были нормальными для православных христиан. В противовес этой тепличной атмосфере настоящее православное образование, настоящая передача православного духа происходит в той среде, которая прежде воспринималась как естественная православная: в монастырях, куда не только послушники, но и благочестивые миряне прибывают научаться как от самой атмосферы святыни, так и наставлениями чтимого старца; в нормальных приходах, если священники «старомодного» образа мыслей, вдохновлены Православием и так стремятся ко спасению своей паствы, что не потакает им в их грехах и мирских привычках, а всегда побуждают их к более высокой духовной жизни; даже в богословской школе, если она старого типа, а не смоделирована с мирских западных университетов, если есть там возможность живого общения с истинно православными учеными, которые действительно живут верой и мыслят в соответствии со старой школой веры и благочестия. Но все это – то, что когда-то считалось нормальным православным окружением – ныне отвергнуто православными, живущими в полной гармонии с искусственной средой современного мира, и уже не является даже частью бытия нового поколения. В русской эмиграции «богословов» новой школы, которые желают быть в ладу с интеллектуальной модой, цитировать новейшую римо-католическую или протестантскую мысль и принимать весь «непринужденный» тон современной жизни и, в особенности, академического мира, метко прозвали «богословами с сигаретой». Одинаково справедливо можно назвать их «богословами с бокалом вина» или приверженцами «богословия на полный желудок» и «духовности с комфортом». Их слово не имеет силы, потому что они сами целиком от мира сего и обращаются к мирским людям в мирской атмосфере – из всего этого являются не христианские подвиги, а лишь пустые разговоры и никчемные, напыщенные фразы.

Точное отражение этого духа на популярном уровне можно видеть в короткой статье, написанной известным мирянином Греческой архиепископии в Америке и опубликованной в официальной газете этой юрисдикции. Очевидно, под влиянием «патристического возрождения», охватившего Греческую архиепископию и ее семинарию несколько лет назад, этот мирянин пишет: «Очень необходимо сегодня «успокоиться». Это, в сущности, важная часть нашего православного предания, но стремительный мир, в котором мы живем, старается вытеснить это из нашей жизни». Для обретения этой тишины он советует «положить начало, даже в наших домах... За столом перед едой, вместо положенной молитвы, почему бы не устроить минуту молитвы молча, а затем вместе прочитать «Отче наш»? Можно было бы попрактиковать это в качестве эксперимента в наших приходах во время служб. Не нужно ничего добавлять или убавлять. Просто в конце службы оставить всякие молитвы вслух, пение, чтение и движение, и просто постоять в тишине, и пусть каждый из нас молится о присутствии Божием в нашей жизни. Молчание и дисциплина телесная составляют значительную часть нашего православного предания. В прошлые века это называлось в Восточной Церкви «исихастским движением»... Блюсти безмолвие. Это положит начало тому внутреннему обновлению, в котором мы так нуждаемся и к которому должны стремиться» («Православный наблюдатель», 17 сентября 1975 г., с. 7). Автор, очевидно, имеет благие намерения, но, как и сами сегодняшние православные церкви, он попался в ловушку мирского мышления, которое делает для него невозможным нормальное православное видение. Нужно ли говорить, что тому, кто собирается читать святых Отцов и пережить «святоотеческое возрождение» только для того, чтобы вставлять в свой режим время от времени момент чисто внешнего молчания (явно исполненного изнутри мирской настроенности всей его жизни вне этого момента!), и напыщенно называть это высоким именем исихазма, – тому лучше бы и вовсе не читать святых Отцов, ибо чтение это просто приведет нас к лицемерию и фальши и к неспособности, подобно православным молодежным организациям, отделять святое от пустого. Чтобы приблизиться к святым Отцам, нужно стремиться выйти из атмосферы мира сего, признав ее тем, что она есть. Кто хорошо чувствует себя в атмосфере современных «православных» чтений, конференций и институтов, тот чужд мира истинной православной духовности, «настрой» которой совершенно отличается от того, что существует в этих проявлениях мирской «религиозности». Мы должны честно осознать неприятную, но необходимую истину: тот, кто серьезно читает святых Отцов и стремится, в меру своих сил (даже на очень примитивном уровне) вести православную духовную жизнь, становится изгоем в наше время, чужим в атмосфере современных «религиозных» движений и дискуссий; должен сознательно стремиться вести жизнь, совершенно отличную от той, что отражена почти во всех нынешних «православных» книгах и периодических изданиях. Конечно, все это легче сказать, чем сделать; но есть некоторые указания общего порядка, которые могут помочь нам в этой брани. К ним мы вернемся после краткого исследования еще одной ловушки, которой следует избегать при изучении святых Отцов.

Третья ловушка: «ревность... не по разуму» ()

При всем бессилии и худосочии сегодняшнего мирского «православия», нет ничего удивительного в том, что, даже в среде обмирщенных «православных» организаций, находятся люди, которые загораются огнем истинного Православия, содержащегося в Богослужениях и святоотеческих писаниях, в противовес тем, кто удовлетворяется мирской религией, они становятся ревнителями истинной православной жизни и веры. Само по себе это похвально; но на практике не так-то легко избежать сетей мирской религии, и слишком часто такие ревнители не только являют многие признаки обмирщения, которого они желают избежать, но даже и совсем отходят от православной традиции, становясь исступленными сектантами.

Самым разительным примером такой ""ревности не по разуму» является «харизматическое» движение. Нет нужды описывать это движение (подробное описание можно прочитать в книге о. Серафима «Православие и религия будущего» – прим. ред.). С каждым номером «православного харизматического» журнала «Логос» становится все яснее, что те православные, которые втянуты в это движение, не имеют твердой основы опытного святоотеческого христианства, и их апологии почти целиком протестантские по языку и тону. «Логос», конечно же, цитирует преподобного Симеона Нового Богослова и преподобного Серафима Саровского о стяжании Духа Святого, но контраст между этим истинно православным учением о Святом Духе и протестантским опытом, описываемым здесь же в журнале, столь резок, что здесь речь идет о двух совершенно разных реальностях: одна – это Дух Святой, Который приходит только к тем, кто подвизается в истинно православной жизни, но (в эти последние времена) не каким-либо сенсационным образом; другая – экуменический религиозный «дух времени», который обладает именно теми, кто оставил «исключительный» православный образ жизни (или никогда его не ведал) и «открылся» новому откровению, доступному всем, членам любой секты. Кто внимательно изучает святых Отцов и применяет их учение к собственной жизни, сможет различить в этом движении очевидные признаки духовного обмана (прелести) и признает явную неправославность практики и духа, характеризующих его.

Есть и еще одна совсем неприметная форма «ревности не по разуму», которая может представлять больше опасности для обычного серьезного православного христианина, потому что может увести его в личной духовной жизни, не открывшись сколько-нибудь очевидными признаками духовного обмана. Эта опасность особенно касается новообращенных, послушников в монастырях – словом, всех, чье рвение незрело, не испытано опытом и не умерено рассудительностью.

Такого рода ревность – продукт смешения двух основных расположений души. Во-первых, тут высокий идеализм, вдохновленный, в особенности, повествованиями о пустынножительстве, суровых аскетических подвигах, возвышенных духовных состояниях. Сам по себе идеализм хорош, и им характеризуется всякое истинное стремление к духовной жизни, но, чтобы быть плодоносным, он должен умеряться фактическим опытом – трудной духовной брани и смирением, рождаемым в этой брани, если только оно истинное. Без такого умерения он утрачивает контакт с реальностью духовной жизни и выхолащивается увлечением – приводим слова епископа Игнатия Брянчанинова – «невозможной мечтой о совершенной жизни, представляемой живо и привлекательно в воображении». Чтобы сделать этот идеализм плодоносным, нужно последовать совету епископа Игнатия: «Не доверяйте, братия, вашим помыслам, хотя бы они казались вам самыми благими, хотя бы они представляли вам в живописной картине святейшее монашеское жительство!» («Приношение современному монашеству», глава 10).

Во-вторых, к этому обманному идеализму, особенно в наш рациональный век, присоединяется крайнее критическое отношение, применяемое ко всему, что не соответствует невозможно высоким запросам новообращенного. В этом главная причина разочарования, которое часто постигает новообращенных и послушников после того, как первая у них вспышка энтузиазма к Православию или монашеской жизни потухла. Такое разочарование – верный признак того, что их подход к духовной жизни и к чтению святоотеческих писаний был односторонним, с излишним упором на абстрактное знание, которое надмевает, и недостаточном или полном отсутствии болезнования сердца , которым должна сопровождаться духовная брань. Так бывает, когда послушник обнаруживает, что правила поста в монастыре несоизмеримы с тем, что он читал о пустынных Отцах, или что в Богослужениях не следуют буквально типикону, либо что его духовный отец имеет человеческие недостатки, как все люди, и в действительности не является «духоносным старцем»; но тот же послушник первым изнемог бы, окажись он под правилом поста или службы по типикону, неприспособленных к нашим духовно слабым дням, а без духовного отца, которому он считает невозможным довериться, он вообще не сможет духовно окормляться. Нынешние люди, живущие в миру, смогут найти точные соответствия этой монашеской ситуации у новообращенных на православных приходах.

Святоотеческое учение о болезновании сердца есть одно из наиважнейших учений для наших дней, когда столько предается значения «умственному знанию» в ущерб должного развития эмоциональной и духовной жизни. Отсутствием этого существенного опыта, прежде всего и обусловливается дилетантство, тривиальность, недостаток серьезности в сегодняшнем общеупотребительном изучении святых Отцов; без этого нельзя соотнести святоотеческое учение с собственной жизнью. Можно достичь высочайшего уровня понимания умом учения святых Отцов, можно иметь «наготове» цитаты из писаний святых Отцов на любую мыслимую тему, можно иметь «духовный опыт», который кажется таким, как его описывают в отеческих книгах, можно даже в совершенстве знать все ловушки, в которые можно впасть в духовной жизни – и все же, без болезнования сердца, можно остаться бесплодной смоковницей, скучным «всезнайкой», который всегда «прав», или стать адептом нынешнего «харизматического» опыта, который не знает и не может передать истинного духа святых Отцов.

Все сказанное ни в коей мере не является полным каталогом неверных способов чтения или подхода к святым Отцам. Это всего лишь ряд указаний на то, сколько многими путями можно подходить к святым Отцам ошибочно, и, следовательно, не получая от чтения их пользы, а может и во вред. Это есть попытка предупредить православных, что изучение святых Отцов – дело серьезное, к которому нельзя подходить легкомысленно, следуя интеллектуальной моде нашего времени. Но это предупреждение не должно отпугнуть серьезных православных. Чтение святых Отцов действительно необходимое дело для того, кто дорожит своим спасением и желает соделовать его в страхе и смирении; но следует подходить к этому чтению практично , чтобы получить максимальную пользу.