Экономическое развитие Франции шло по другому пути по сравнению с Англией, которая представляла собой классический пример капиталистического развития в Европе. Во Франции и до XVI века, и позже отсутствовали благоприятные условия для большой вывозной торговли хлебом и другим сельскохозяйственным сырьем, не было также и своей внутренней промышленности, достаточно емкой для использования больших масс своего сырья.

Поэтому ни дворянство, ни буржуазия во Франции не были заинтересованы в создании в деревне крупных хозяйств предпринимательского типа и не имели надобности изменять технику и размеры сельскохозяйственного производства. Чем дальше, тем больше дворяне отходили от сельского хозяйства и покидали свои деревни ради подчас весьма незавидной жизни в Париже при дворе короля или даже при дворе крупных сеньоров.

Параллельно менялось и положение крестьянства. К концу XV века основная масса крестьян состояла из лично свободных мелких землевладельцев, имевших право уходить, куда им угодно, и заниматься, чем им угодно. Но, освободив себя лично, крестьянство не получило земли в полную собственность. Вплоть до самой буржуазной революции XVIII века французское крестьянство представляло собой массу средних и мелких держателей на феодальном праве в его разнообразных формах. Наиболее распространенным видом держания была так называемая цензива. Землю свою цензитарии имели право продавать, дарить, закладывать и т. д. и вследствие этого владельческие права крестьян на цензиву считались близкими к собственности, с одной, однако, оговоркой, что ценз должен был всегда уплачиваться феодальному собственнику-сеньору, который в данном случае рассматривался как верховный господин всей земли крестьян. В целом положение французского цензитария было благоприятнее положения английского копигольдера, тоже лично свободного, но далеко не всегда наследственного держателя земли на феодальном праве.

В восточных провинциях Франции, более отсталых экономически, и кое-где на севере еще существовали крепостные крестьяне (сервы, менмортабли), не имевшие права передавать свою землю по наследству и уплачивающие поэтому при наследовании особый выкуп, но количество их, вероятно, было невелико, да и сама зависимость несколько ослабела, и за небольшое вознаграждение

сеньор отпускал обычно крестьянина на заработки и даже навсегда при условии, если последний находил себе заместителя.

Развитие денежных отношений и переход к денежной форме феодальной ренты имели и еще одно важное последствие. Требования со стороны сеньоров уплаты ценза в определенные сроки, необходимость денежных займов для расширения и улучшения производства (распашка нови, осушка болот, покупка инвентаря), имевших место при общем хозяйственном подъеме к началу XVI в., влекли за собой рост крестьянской задолженности. Ростовщический капитал начинал поэтому в довольно значительных размерах просачиваться в деревню, росло влияние буржуазии (и местной, и городской). Буржуазия скупала домениальные земли сеньории, покупала целые сеньории, право сеньора на получение феодальной ренты с держателей. Она скупала даже отдельные крестьянские цензивы. Приобретаемые земли буржуазия, однако, не обрабатывала при помощи наемной рабочей силы, а предпочитала сдавать в аренду крестьянам, и, таким образом, крестьянские краткосрочные (от пяти до десяти лет) аренды становились наряду с цензивой обычной формой крестьянского землепользования. Буржуазия давала ссуды под обеспечение недвижимостью, причем ипотека, т. е. ссуда под залог земли, осуществлялась часто в форме так называемой конституированной ренты (rente constitutee a prix d’argent), появившейся еще в XII веке, но получившей особое распространение именно в это время. При этом процент по займу выплачивался либо натурой, либо деньгами и раскладывался на всю земельную площадь должника, следуя, таким образом, порядку взимания феодального ценза. Выражение «купить мешок ренты» в то время означало дать под залог земли такую ссуду, ежегодный процент на которую составлял мешок зерна или соответствующую этому денежную сумму. Такая ипотека могла устанавливаться и на вечные времена (наследственно) - ив таких случаях она походила по способам своего взимания на феодальный ценз, почему и называлась сверхцензом. Но надо помнить, что ни по происхождению, ни по своему назначению она не имела ничего общего с сеньериальными платежами в собственном смысле слова, а поэтому и не защищались нормами обычного (феодального) права. Ее распространение означало лишь проникновение ростовщического капитала в деревню.

Поэтому следует подчеркнуть, что несмотря на благоприятную в общем для французского крестьянина эволюцию аграрных отношений, экономическое положение крестьянства в XVI в. было очень тяжело. Кроме ценза, уплачиваемого за землю, крестьянина опутывала сеть самых разнообразных повинностей, связанных с судебной зависимостью крестьян, а также платежи нефеодального характера, вроде вышеупомянутых сверхцензов-ипотек, которых

могло быть несколько одновременно на одной и той же земле. Вред, наносимый феодальными повинностями, был чрезвычайно велик (например, исключительное право охоты, вследствие которого крестьяне не могли бить дичь, портившую посевы) и не соответствовал тем выгодам, которые получали сеньоры. Последние не будучи сами земледельцами, не принимали во внимание интересы сельского хозяйства в целом и поэтому, ради немедленной выгоды или барских забав, пренебрегали основными источниками собственных доходов.

Заинтересованность буржуазии в земельных приобретениях и спекуляции землей имела и свои положительные стороны для крестьянина. Буржуазии, как и самому крестьянству, нужно было, чтобы владельческие права крестьянства на землю были прочными и устойчивыми. Поэтому буржуазия еще с XII в. принимала деятельное в целом участие в записи обычного права (кутюмы), что имело положительное значение и для крестьян. Юристы XVI века старались доказать, что цензива является почти полной собственностью крестьянина, что последний имеет право распоряжения землею такое же, как и собственник по римскому праву, и что «права» сеньора на цензиву исчерпываются правом получения ценза - пусть «вечного», но зато неизменного в своем номинальном размере платежа. При общем упадке реальной ценности денег в период так называемой «революции цен» такое толкование ценза (надо учесть, что запись обычного права стала признаваться королевским судом) было выгодно для крестьянина (и для буржуазии), так как реальная стоимость ценза падала.

Абсолютная монархия во Франции с ее централизованным аппаратом взимания налогов была поэтому при создавшихся хозяйственных отношениях единственной формой, гарантировавшей дворянству некоторое восполнение тех потерь, которые оно несло вследствие закрепления абсолютного размера феодальной ренты.

Вышеуказанная особенность социальных отношений во Франции нисколько, конечно, не устраняла того антагонизма между буржуа, с одной стороны, плебеем и крестьянином, с другой, который был свойствен этому периоду создававшегося капиталистического уклада. Тем не менее, пока существовало феодальное общество, и государство было выражением господства класса феодалов, прежний антагонизм между дворянством и третьим сословием перевешивал антагонизм в пределах самого третьего сословия именно в силу конкретного своеобразия экономического развития Франции. С одной стороны, как мы уже говорили, во Франции не было хозяйственных условий, благоприятных для крупного хозяйства, работающего на рынок,- следовательно, у сеньоров не было причин к тому, чтобы в союзе с буржуазией, как в Англии, экспроприировать крестьянскую землю. Здесь не было, с другой стороны, необходимости как в Пруссии, Польше, славянских землях Австрии, в Венгрии и далекой России, где развивалось барщинное хозяйство, прикреплять крестьян к земле, что в этих частях Европы оказалось возможным вследствие слабости развития промышленности, городов и буржуазии. Франция не имела таких отраслей хозяйства, как овцеводство в Англии, и по причинам, о которых здесь мы говорить не будем, не могла заниматься массовым вывозом сельскохозяйственного сырья за границу, как указанные выше страны Восточной Европы. Эти обстоятельства предохранили французского мужика и от потери своей земли, и от потери свободы.

Французские историки не без основания называют XVI век веком рождения французского дворянства, а с ним и придворной аристократии. Это верно в том смысле, что прежний класс феодалов с его феодальной иерархией и отношениями вассалитета, связывавшего высшую ступень с низшей, претерпел с усилением королевской власти существенные изменения. Крупные и фактически пользовавшиеся политической независимостью сеньоры были

либо физически, либо, по крайней мере, политически уничтожены. Феодальный класс возглавлялся теперь только одним сеньором - королем Франции, которому каждый дворянин был обязан служить безусловно. В этом дворянстве создается новая иерархия, лишь отчасти совпадающая со старой, потому что она определяется теперь близостью дворянина как члена господствующего класса к главе этого класса - королю Франции. Это: 1) принцы крови, 2) пэры Франции, 3) титулованное дворянство, 4) простое дворянство. В основном уже в XVI веке складываются две группы дворянства: это придворная аристократия и дворянская масса, живущая в провинции.

Наиболее крупные из сеньоров и счастливцы, облагодетельствованные королевским фавором, составляют высший слой дворянства - придворную аристократию. Она живет доходами со своих имений, но пышность двора самого блестящего из королей Европы, необходимый при дворе блеск их собственного образа жизни, требуют от них таких огромных расходов, что им необходима постоянная помощь короля в виде жалования по должности, которая в большинстве случаев является чистейшей синекурой, или просто пенсии, выплачиваемой единственно в силу королевской милости. Феодальная масса живет доходами со своих фьефов, служит в свите феодальных сеньоров, исполняя здесь почетные, но по существу лакейские обязанности, служит в армии короля. Но так как постоянный контингент в королевской армии сравнительно невелик, дворянство может рассчитывать на массовый набор в армию только в случае войны.

Служба в армии - важный источник дворянского существования, и король Франции принужден был вести постоянные войны для того, чтобы поддержать нищающее благородное сословие. «Надо сказать,- писал еще Клод де Сейсель,- что постоянное войско многочисленнее и лучше оплачивается и содержится, чем ь какой-либо другой известной нам стране, и заведено оно столько же для защиты королевства, сколько и для того, чтобы всегда было достаточно вооруженных людей, верховых и обученных обращению с оружием, а также для содержания дворян; и должности там так распределены, что довольно большое число дворян разных состояний может жить спокойно, хотя бы и не было никакой войны в королевстве. Потому что знатные люди занимают военные должности более или менее важные, смотря по их способностям и доблести. Другие занимают второстепенные должности: одни - лейтенанты, другие - знаменосцы, третьи - копейщики и стрелки, и наконец, молодые дворяне приставлены туда пажами» *

* С. de Seyssel. La grande monarchic de France. Paris. 1541, f. 17 revers-18.

Сеньор на охоте. Гравюра Этьена Делона

Дворянство в целом, как класс и вместе с тем как привилегированное сословие, является основной опорой королевской власти. Поставленное силами объективных обстоятельств социально- экономического развития перед крепнущей буржуазией и крестьянством, интересы которых соприкасались до известной степени в самом важном для дворянства земельном вопросе, дворянство в сильной королевской власти инстинктивно чувствовало наилучшую гарантию своего привилегированного положения. В то же время во Франции буржуазия консолидировалась как класс в пределах нового объединенного государства. В этих условиях формируется единая власть в форме абсолютной (неограниченной) монархии, которая правит при помощи разветвленной бюрократии, благодаря чему центральное правительство пользуется относительной самостоятельностью. «...Абсолютная монархия,- писал Маркс,- возникает в переходные периоды, когда старые феодальные сословия приходят в упадок, а из средневекового сословия горожан форми-

Таково было положение двух классов феодального общества - крестьянства и дворянства, которые своими доходами связаны были с землей и которые представляли собой два основных антагонистических класса феодального общества.

* К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 306.

Цитируется по изд.: История Франции . (отв. ред. А.З. Манфред). В трех томах. Том 1. М., 1972, с. 154-159.

Характеристика [ | ]

Верховная власть и придворная знать [ | ]

Всего резче отличалось от буржуазии дворянство во Франции, пример которой подействовал и на Германию. Французская феодальная аристократия, разделившая между своими членами права верховной власти, стала мало-помалу лишаться своей политической независимости благодаря росту королевской власти, поддерживаемой отчасти другими классами, именно горожанами, которые видели в короле естественную защиту от притеснений дворянства.

Некоторое время, однако, казалось, что дворянство и буржуазия, представленные в собрании государственных чинов , будут отстаивать права страны против чрезмерного усиления королевской власти. Однако короли сумели привлечь на свою сторону дворянство и из самостоятельной, стоящей среди народа крупной землевладельческой аристократии сделать послушную, оторванную от народа придворную знать, сохранившую, однако, все тягостные для народа привилегии (изъятие от податей) и феодальные права над крестьянами (оброки , пошлины , судебные права и т. п.).

Общественная ситуация [ | ]

Общественное убеждение, в силу которого дворянство считалось обладающим другой, более благородной кровью, чем народ, во Франции поддерживалось с особой силой. Браки между знатью и буржуазией хотя и не были запрещены законом, но считались неравными (mésalliance), а дворянин, занимавшийся торговлей , унижал своё звание (dérogation).

История [ | ]

Старая Франция [ | ]

Высшее и низшее феодальное дворянство [ | ]

В старой Франции было высшее и низшее феодальное дворянство (noblesse; слово gentil’homme значит родовитый человек - homo gentilis). Первое состояло из пэров королевства, не имевших более суверенных прав, после того как большие и маленькие самостоятельные владения, образовавшиеся в пределах французского государства при последних слабых Каролингах, были опять обращены Капетингами в простые государственные области.

В ранние времена эти пэры составляли, как и в Англии, верховный совет короля (le grand conseil), бывший одновременно верховным судом и высшим политическим органом. Позже их всё более и более вытесняли оттуда; в суде их заменили учёные легисты , а совещательное влияние они потеряли вследствие постоянного стремления французских королей к неограниченной власти, так что перед революцией высшее дворянство едва ли отличалось от низшего чем-нибудь, кроме внешних знаков преимущества.

Деление по судебным правам [ | ]

По своим судебным правам дворянство Франции делилось на обладателей высшей, средней и низшей юстиции. Весьма многочисленный и влиятельный контингент для низшего дворянства представляло в дореволюционной Франции так называемое дворянство мантии (noblesse de robe, существовало с 1600 года), то есть члены высших судов или парламентов , приобретавшие дворянский чин гражданской службой.

XVIII век, уничтожение дворянских привилегий [ | ]

Революция 1789 г. уничтожила не только все привилегии дворянства (дворянские депутаты сами отказались от них в знаменитом ночном заседании 4-го августа), но также и само дворянство как отдельное сословие. Употребление дворянских титулов, гербов и т. п. было запрещено под страхом наказания.

Книга вторая

Нравы и характеры

Глава I

(окончание)

VI. Аналогичные образы жизни. – Принцы и принцессы. – Придворные. – Финансисты и парвеню. Посланники, министры, губернаторы, высшие военные чины.

Каков генерал, таков и главный штаб; придворные подражают монарху. Подобно колоссальному изображению из драгоценного мрамора, воздвигнутому в центре Франции и уменьшенные копии, которого в тысячах экземпляров имеются в провинциях, повторяется королевская жизнь в меньших пропорциях. Повсюду представительство и приемы, повсюду проводят время в многочисленном обществе. Прежде всего, я вижу вокруг двора около дюжины дворов принцев; каждый принц или принцесса крови имеет двор оплачиваемый частью или целиком из средств казначейства, наполненный дворянскими пажами, дамами, в общем, пятьдесят, сто, двести и до пятисот должностей. Такой двор имеет королева, принцесса Виктория, принцесса Аделаида, принцесса Елизавета, брат короля, его супруга, граф д`Артуа, графиня д`Артуа; маленький дофин, герцог Нормандский, все трое детей короля, герцог Ангурский, герцог Беррийский, оба сына графа д`Артуа: шести-семилетние дети уже присутствуют при выходах и устраивают приемы. Если я возьму точное число, то за 1771 год нахожу еще двор герцога Орлеанского, герцога Бурбонского, герцогини Бурбонской, принца Кондэ, графа Клермонтского, вдовствующей принцессы Конти, принца Конти, графа де ла Марш, герцога Пантьевр. Каждый из этих лиц, кроме своего помещения во дворце имеет еще свой замок и свой дворец, где у него есть кружок близких ему лиц; королева имеет в Трианоне и Сен-Клу, сестры короля в Бельвю, брат короля в Люксембурге и в Брюнуа, граф д`Артуа в Медоне и Багателле, герцог Орлеанский в Палэ-Рояле, в Монсо, в Иль-Адане, Кондэ в бурбонском дворце и Шантильи, Герцог Пантьевр в Сео, Анэ, Шатовилэне; я опускаю половину этих резиденций. В Пале-Рояле все представленные лица могут приходить ужинать в дни оперы. В Шатовилэне все, приехавшие ко двору, приглашаются обедать, дворяне за стол герцога, другие за стол его камер-юнкера. В Тампле, ужины по понедельникам собирают полтораста приглашенных. «Число приближенных принцессы, – говорит герцогиня Мэнская, достигает сорока или пятидесяти человек». Свита неразлучна с принцем и сопровождает его даже в поход. «Г. принц де Кондэ, – говорит де Люинь, – завтра отправляется в армию в сопровождении большой свиты, а у него двести двадцать пять лошадей, у графа де ла Марша сто. Герцог Орлеанский уезжает в понедельник; у него триста пятьдесят лошадей».

Замок Шеверни на Луаре. Франция

Кроме родственников короля, все вельможи, являющиеся ко двору, имеют свой двор в отеле в Париже или Версале и в замке, отстоящем на несколько миль от Парижа. В мемуарах эта сторона дворянской жизни освещается довольно подробно. Так, мы имеем сведения о герцоге Жеврском, камергере, губернаторе Парижа и Иль-де-Франса, управлявшем, кроме того, Лионом, Суассоном, Нойоном, Крепи, охотничьим округом Муссо, получавшем двадцать тысяч ливров пенсии, типичном придворном, который, благодаря своей должности, роскоши, фавору, долгам, значению, вкусам, занятиям, и образу мыслей, представляет из себя в миниатюре всю аристократию. Его память на родство и генеалогию удивительна; он основательно ознакомился с драгоценной наукой этикета; благодаря этим двум качествам, он является оракулом, и с ним нередко советуются. «Он великолепно украсил свой сад и дом в Сен-Уэне». «У него была многочисленная свита, состоявшая из дворян, пажей, слуг всякого рода, требовавшая огромных расходов... Каждый день у него состоялся парадный обед... Почти ежедневно он давал частные аудиенции. Не было человека ни в городе, ни при дворе, не имевшего с ним какого-нибудь дела. Даже министры и принцы крови были чем-нибудь обязаны ему. Он принимал, еще находясь в постели. Он писал и диктовал среди большого общества... Его дом в Париже и квартира в Версале не пустели с момента его пробуждения и до того времени, пока он не ложился спать». Двести или триста домов в Париже, в Версале имеют приблизительно такой же характер». Никогда не находишься в одиночестве, – таков обычай во Франции, – говорит Горас Уолпол, – «сжечь на народе свою свечу». Отель герцогини Грамон с утра наполняется самой избранной публикой. Пять раз в неделю у герцога Шуазеля, в десять часов вечера, мэтр-д`отель обходит салоны, подсчитывая приблизительное число гостей, а затем распоряжается накрывать стол на пятьдесят, на шестьдесят, на восемьдесят кувертов; вскоре этому примеру последовали все богатые дома, желая похвастать, что они держат открытый стол для всех приходящих.

Само собой понятно, что выскочки, финансисты, покупающие или прибавляющее к своему имени название имения, копируют привычки и образ жизни аристократии. И я не говорю здесь о Буре, Божонах и других денежных мешках, роскошь которых затмевает роскошь принцев.

Взгляните хотя бы, как живет сравнительно мелкий финансист г. д`Эпинэй, умная и скромная жена которого отказывается от всякого внешнего блеска. Даже в этом доме «число слуг, женщин и мужчин достигает шестнадцати»... Когда г. д`Эпинэй встает, к нему немедленно является слуга, чтобы одевать его. Два лакея находятся тут же в ожидания его распоряжений. Первый секретарь является, чтобы доложить о полученных письмах, которые он обязан вскрывать; но при этом его сто раз прерывают. То входит барышник, предлагающей купить небывало красивых коней, то какой-нибудь ветрогон, которому была оказана поддержка для поступления в оперу, после того как он взял несколько уроков хорошего тона и пения. «Но вот, наконец, я встаю и ухожу. Два лакея открывают обе половинки двери, хотя я мог бы пройти и в игольное ушко, а двое других слуг в прихожей возвещают о моем появлении. Все становятся шпалерами; здесь суконщики, торговцы инструментами, ювелиры, лакеи, должники и другие скучные, надоедливые господа. Бьет полдень, а то и час пополудни, прежде чем окончен туалет, и секретарь, зная, что нет возможности сообщить своему господину подробный отчет о делах, передает ему небольшую записку, где написано, что он должен говорить на совещании откупщиков». Праздность, беспорядочность, долги, церемониал, тон покровителя, – все это кажется пародией настоящего «света»; здесь мы находимся в последнем этаже аристократии. А между тем двор г. д`Эпинэй напоминает в миниатюре двор короля.

Тем более необходимо министрам, послам, главным чиновникам, представляющим или замещающим короля, вести дом на широкую ногу. И здесь, как во всем дурном и хорошем, главным виновником был Людовик XIV . Политика, учредившая двор, предписывала пышность. «Чтобы нравиться ему, люди расточали деньги на платья, экипажи, стол, дворцы, игру; этим можно было заставить говорить о себе. От двора зло перешло в провинцию и в армию, где люди оценивались по тому, какой держали стол и по остальному великолепию». В продолжение одного года маршал де Бель-Иль на поездку и пребывание во Франкфурте во время избрания Карла VI израсходовал 750.000 ливров на путешествия, перевозку, празднества, постройку обеденной залы и кухни, кроме 150.000 ливров затраченных на ящики, часы и другие подарки; по распоряжению кардинала Флери, будучи экономным, у него на кухни было всего 101 человек прислуги. В Вене в 1772 г., у посла, принца де Роган были две коляски, стоившие в общем 40.000 ливров, 40 лошадей, 7 пажей благородного происхождения, 6 дворян, 5 секретарей, 10 музыкантов, 12 выездных лакеев, 4 курьера, ливреи которых стоили 4.000 ливров каждая и в той же пропорции остальное. Всем известна роскошь, вкус и великолепные обеды кардинала де Берни, в Риме. «Его называли римским королем, и он действительно был им благодаря своему великолепию и оказываемому ему почету... В празднествах, церемониях, иллюминациях он был выше всякого сравнения». Он сам, смеясь, говорил про себя: «я содержу французскую гостиницу на перекрестке Европы». Вследствие этого, вознаграждения, получаемые ими, были в два, три раза больше теперешних. «Король назначает 50.000 экю главным посланникам. Герцог Дюрасский получает в год до 200.000 ливров, занимая пост мадридского посла. Кроме того, ему назначено 10.000 экю награды, 50.000 ливров за секретные дела и выдано мебели и других вещей на 400.000 ливров, половина которых осталась за ним». Расходы и оклады министров приблизительно такие же. В 1786 г. канцлер получает 120.000 ливров жалованья, хранитель печатей 135.000; «де Вильдель, в качестве государственного секретаря, должен был получать 180.670 ливров, но он представил доклад, указывая, что этой суммы ему недостаточно и ему было назначено 226.000 ливров». Кроме того существовало правило, что когда эти лица выходят в отставку, король назначает им 20.000 ливров пенсии и 200.000 в приданое дочери. Этого немного для их образа жизни. «Они все принуждены держать такой огромный штат прислуги, что не могут даже разбогатеть, получая такое содержание; у них у всех открытый стол, в Париже по крайней мере три раза в неделю, а в Версале и в Фонтенбло ежедневно». Ламуаньон, при своем назначении канцлером, получил 100.000 ливров жалованья, тотчас же все решили, что он разорится, так как он взял к себе прислугу своего предшественника, которому один стол обходился в 80.000 ливров. Обед, даваемый им в Версале, первому совету, стоил 6.000 ливров и кроме того как в Версале, так и в Париже у него ежедневно накрывался стол, по крайней мере на двадцать приборов». В Шанбару у маршала де Сакс ежедневно бывало два стола, один на шестьдесят, другой на восемьдесят приборов; в конюшнях стояло четыреста лошадей, кроме того он содержал полк улан для своей охраны, театр стоящий ему 600.000 ливров и образ жизни который он вел или который вели окружающие его, напоминал вакханалию Рубенса. Что касается генерал-губернаторов, то мы уже видели, что во время их пребывания в провинции, все их занятие состоит в приемах; наряду с ними интендант, единственный человек дела, также устраивает великолепные приемы. Военачальники, наместники, чиновники, командируемые из центра, тоже держат открытый салон, из моды, из приличия и из праздности. Вместе с ними в провинцию заносятся из Версаля элегантность и гостеприимство. Если с ними едут их жены, они скучают, «принужденные сидеть в кругу пятидесяти лиц, говорящих лишь общие места, занимающиеся вязаньем или игрою в лото и проводящие по три часа за столом». Но «все военные, все окружные дворяне, все городские дамы ездят к ним на балы и восхваляют их красоту, и вежливость». Даже в среднем классе можно встретить такие же нравы. В силу установившегося обычая полковники и даже капитаны платят жалованье своим офицерам и расходуют гораздо больше, чем получают. Вследствие этих причин командование полком предоставляется сыновьям знатных вельмож, а роты предоставляются богатым дворянам.

От колоссального королевского дерева, пышно распустившегося в Версале, по всей Франции распространилось тысячи побегов расцветавшие, как, в Версале, в букеты празднеств и собраний.

VII. Прелаты, сеньоры и мелкое дворянство в провинции. – Феодальная аристократия превратилась в салонное общество.

По этому образцу и под влиянием, оранжерейной температуры все аристократические отпрыски, даже в самых отдаленных провинциях, стремятся попасть в свет. За неимением других занятий дворяне посещают друг друга, и главная обязанность хорошего хозяина дома – это прилично принять гостей; я говорю здесь как о духовных, так и о светских. Сто тридцать один епископ и архиепископ, семьсот аббатов – настоящие светские люди; у них хорошие манеры, они богаты, совсем не строги, и их епископский дворец или их аббатства являются для них дачами, которые они украшают, чтобы было где принять гостей. В Клэрво, дон Рокур очень вежливый по отношению к мужчинам и еще более вежливый в обращении с дамами не выезжает иначе как в карете, запряженной четверкой со скачком впереди; он приказывает называть себя монахам монсеньором и держит целый двор. В монастыре Ореньи близ Сен-Кантена «у аббатиссы есть слуги, карета, лошади, к ней приезжают на обед и в гости светские люди. Принцесса Христина, аббатиса Ремирмона и её дамы канониссы почти всегда находятся в пути, и тем не менее «в аббатстве живут весело», там устраиваются приемы в частных апартаментах принцессы. Двадцать пять женщин-начальниц и девятнадцать приоров имеют всегда открытые салоны, где собирается избранное общество, так что только незначительный барьер отделяет духовных от большого света, из которого они набираются. В Аликсе близ Лиона канониссы приходят на хоры в фижмах, «одетые как мирянки», в черных шелковых платьях, с накидками на горностаевой подкладке. В одном из Альзасских монастырей «целую неделю, говорит одна посетительница, мы гуляли, отыскивая следы римских дорог, много смеялись, даже танцевали, так как в аббатство приезжает много народу, и в особенности часто говорили о тряпках». Близ Сарлуи лутрские монахини обедают вместе с офицерами и не отличаются излишней скромностью. Большинство монастырей являются приятными убежищами для молодых вдов, для замужних женщин, мужья которых находятся в армии, для молодых девушек, начальница же, чаще всего дама высшего общества, с удовольствием руководит этим милым женским мирком.

Замок Амбуаз на Луаре. Франция

Но нигде великолепие, гостеприимство, толпа не достигают таких размеров, как в епископских дворцах. Я уже описывал положение епископов: столь могущественные владетели феодальных прав, наследники и преемники древних государей страны, кроме того, частые посетители Версаля, они не могут не иметь двора. Сисэ, епископ Бордоский, Дилон, архиепископ Нарбонский, Бриен, архиепископ Тулузский, Кастеллан, епископ Мандский и сюзеренный владетель Жеводана, архиепископ Камбрейский, герцог Камбрейский сюзеренный владетель Камбрезии и наследственный президент провинциальных штатов, – почти все эти лица принцы, не должны ли они поэтому вести подобающий им образ жизни? Вот почему они охотятся, занимаются строительством, принимают гостей, имеют церемониал пробуждения, приемную залу, приставов, чиновников, открытый стол, большой штат прислуги, экипажи и чаще всего долги, необходимую принадлежность каждого вельможи. В почти королевском дворце, выстроенном в Саверне Роганами, наследственными страсбургскими епископами и кардиналами от дяди к племяннику, имеется 700 постелей, 180 лошадей, 14 дворецких, 25 лакеев. «Там собирается вся провинция; кардинал поместил там сразу двести приглашенных не считая слуг; во всякое время там можно встретить от двадцати до тридцати наиболее интересных местных женщин, причем число это нередко увеличивается приезжими из Парижа». «Вечером в девять часов все общество ужинает вместе, что всегда носит характер празднества»; кардинал являлся там лучшим украшением. Великолепно одетый, красивый, изысканно вежливый, любезный, он мог осчастливить каждого одной своей улыбкой. Его лицо внушало доверие; у него была физиономия человека, предназначенного к представительству». Таков же образ жизни главных светских вельмож, когда летом страсть к охоте и прелести сезона приводят их в их имения. Например, Гаркур в Нормандии и Бриен в Шампаньи являются наиболее излюбленными замками. «Туда приезжают из Парижа важные лица, выдающиеся литераторы, а местное дворянство составляет двор». Нет такого имения, куда не залетали бы придворные птицы пообедать, потанцевать, поохотиться, поболтать, принять участие в домашнем спектакле. Этих блестящих птиц можно проследить во время их перелета из одного птичника в другой; они остаются неделю, месяц, три месяца, выставляя напоказ свое оперение. Из Парижа в Иль-Адан, в Вилле-Котре, в Фретуа, в Паншет, в Суассон, в Реймс, в Гризоль, в Силлери, в Бриен, в Балинкур, в Водрель, граф и графиня де Жанлис разъезжают на досуге, блестя умом и веселостью у своих друзей, которых в свою очередь принимают в Жанлисе. Одного взгляда на внешность этих домов достаточно, чтобы понять, что первой обязанностью в то время считалось гостеприимство, а первой необходимостью – находиться в обществе. Их роскошь отличается от нашей. За исключением нескольких княжеских домов, в них нельзя встретить хорошей обстановки: это предоставляют показывать финансистам. Но зато здесь есть все, что может доставить наслаждение другим: лошади, экипажи, роскошные обеды, помещение для приезжающих и, наконец, прислуга более многочисленная, чем в наше время. Взаимное соприкасание заставляет деревенских дворян учиться изысканному обращению, элегантности, постепенно теряя грубость нравов, которыми отличаются такие же помещики в Германии и Англии. Во Франции нельзя уже встретить сквайров Вестерн или баронов Тондертен-Трунк; одна эльзасская дама, видевшая во Франкфурте потешных вестфальских дворянчиков, была поражена контрастом. Французские дворяне самых дальних провинций посещали салоны командующего войсками или интенданта и видели иногда версальских дам, поэтому «у них есть привычка к хорошим манерам, и они несколько знакомы с требованиями моды». Наиболее дикий спускается со шляпой в руке до подъезда, провожая гостей и благодаря их за оказанную ему честь. Самый грубый, находясь в присутствии женщины, извлекает из своей памяти обрывки рыцарской вежливости. Самый бедный и уединенный имеет парадный костюм и орден св. Людовика, чтобы при случае явиться представиться какому-нибудь вельможе или принцу. Таким образом, феодальный главный штаб преобразился от первых до последних степеней. Если бы можно было обнять взглядом тридцать или сорок тысяч дворцов, отелей, аббатств, какую блестящую, великолепную декорацию увидел бы зритель! Франция превратилась в обширный салон, и я не вижу в ней никого, кроме салонных людей. Повсюду начальники, имея власть, стали полными хозяевами, раздающими милости. Они принадлежат к тому обществу, где прежде чем выразить свое восхищение великому генералу спрашивают «мил ли он в обращении». Конечно, они еще носят шпагу, они храбры из самолюбия и по традиции, они умеют умирать, в особенности на дуэли; но светский характер стер прежний военный фон. В конце XVIII столетия их главный талант состоит в умении жить, а их действительное занятие – принимать или быть принятыми.

О дворянских титулах , их присвоении, обращении к титулованным особам в разных странах, рангах и званиях дворян в странах Европы,значение и статус каждого титула соответственно его принадлежности,происхождение титулов и их современных значениях.А также о иерархии в протестансткой и католической церквях и соответственном обращении к их служителям.

Титулы Великобритании . Существует довольно строгий порядок протокольного старшинства- 129 пунктов.
Основные:

Суверен и члены его семьи .

Герцоги (Англии, потом Шотландии, Великобритании, Ирландии, Совединенного Королевства и Ирландии)
Старшие сыновья герцогов королевской крови
Маркизы (то же старшинство)
Старшие сыновья герцогов
Графы
Младшие сыновья герцогов королевской крови
Старшие сыновья маркизов
Младшие сыновья герцогов
Виконты
Старшие сыновья графов
Младшие сыновья маркизов
Епископы
Бароны
Старшие сыновья виконтов
Младшие сыновья графов
Старшие сыновья баронов
Младшие сыновья баронов
Сыновья пожизненных баронов
Баронеты
Кавалеры орденов (кроме Ордена Подвязки - он выше)
Рыцари, не состоящие в Орденах
Эксквайры
Оруженосцы

Знатный титул в Великобритании носит только глава семьи. Старший сын и сын старшего сына (у герцогов и маркизов) может по праву вежливости также носить титул, но ниже титула главы на один или несколько пунктов. Титул Лорда носят сыновья герцогов и маркизов. Младшие сыновья графов и все сыновья баронов и виконтов именуются Достопочтенный (Honorable, на письма сокращенно The Hon)
Леди зовутся дочери герцогов, маркизов и графов. Дочери виконтов и баронов - Достопочтенная. Только герцога и герцогиню неизменно именуют полным титулом.
Маркизы, графы и виконты титулуются только в торжественных случаях, в прочих же им следует звать Лорд или Леди, так же в отношении баронов и баронесс.

Франция.

Суверен
Принцы
Герцоги
Маркизы
Графы
Виконты
Бароны
Семейный титул наследуется старшим сыном, прочие получают следующий по рангу.
Титул рыцаря не наследуется.
Обращение:
Господин герцог - Monseigneur le Duc
Госпожа герцогиня - Madame la Duchesse
Принятое в аристократических кругах обращение : герцог + имя, барон/граф + фамилия, сэр + имя и фамилия

Церковь. Обращения.

Протестантская.
Архиепископ - Ваша милость
Епископ - Лорд
Священнослужители до ранга пребендария - Сэр
Прочие - Преподобие + имя и фамилия

Католическая .
Папа Римский - Святой Отец или Ваше Святейшество в третьем лице
Кардинал - Преосвященство или Ваша Светлость
Архиепископы и епископы - Превосходительство или Ваша Светлость во втором лице
прочие - согласно сану

ЛОРД (англ. lord),
1) в средневековой Англии первоначально феодал-землевладелец (лорд манора, лендлорд), затем собирательный титул английского высшего дворянства; присваивался пэрам королевства, образующим палату лордов британского парламента. С 19 в. титул лорд жалуется за заслуги деятелям науки, культуры.
2) Составная часть наименования некоторых должностей в Великобритании (напр., лорд-канцлер — председатель палаты лордов, лорд-мэр — глава местных органов власти в Лондоне и других крупных городах).

Принц Регент
Принц Регент (или Регент) является принцем, который управляет, как монарх Регент вместо Монарха, например, из-за неспособности Суверена (по возрасту или болезни) или в отсутствие (отдаленность монарха от своего государства, например, изгнание или длинная поездка). В то же самое время этот титул может иметь родовое значение и относится к любому принцу, который исполнял роль регента, исторически титул, главным образом, использовался, чтобы отделить небольшое количество тех принцев, которые правили как Регенты.

В Англии использование титула принц с приставкой Регент обычно связывают с Джорджем IV, который использовал этот титул (HRH) во время неспособности его отца, Джорджа III управлять государством. Этот период в истории Великобритании известен как Английское Регентство, или просто Регентство. Титул был присужден законом о Регентстве от 5 февраля 1811 года. Имея определенные ограничения в течение периода регентства, Принц-регент был в состоянии осуществить полномочия Короля.

В Германии титул Prinzregent (буквально Принц Регент) обычно связывается с принцем Лутпольдом Баварским, который служил Регентом при двух своих племянниках, Короле Людвиге II Баварском, который был объявлен слабоумным в 1886 году, и Короле Отто Баварском (который был объявлен безумным в 1875 году), с 1886 до 1912 года. Годы регентства Лутпольда были отмечены огромной артистической и культурной деятельностью в Баварии, эти годы позже были известны как Prinzregentenjahre или Prinzregentenzeit. Многочисленные улицы в баварских городах и городах называют Prinzregentenstrasse. Много учреждений называют в честь Лутпольда, например Prinzregententheater в Мюнхене. Prinzregententorte - многослойный пирог с шоколадными сливками, названный в честь Лутпольда. После смерти Лутпольдп, в 1912 году, его сын Принц Людвиг III Баварский стал Принцем Регентом. Людвиг сохранил этот титул на короткий период меньше года, так как баварский Законодательный орган решил признать его как короля.

Кайзер
Кайзер (Kaiser) - немецкое название, означающее "Император", Kaiserin - женский эквивалент, - "Императрица". Этот титул напрямую получен от названия латинских Императоров Цезарей (Caesar), которое в свою очередь было получено от имени Юлий Цезарь.

Стиль существования (основание учреждений, политических институтов, регулирование общественной жизни) Римской Империи был восстановлен в Королевстве Франков Императором Карлом Великим в 800 году. Когда его империя была разделена, титул императора отошел к правителю, правившему Римским королевством. Через систему наследования это королевство отошло к восточному ("немецкому") королевству. Святые римские Императоры (962-1806 гг.) называли себя Kaiser, комбинируя императорский титул с титулом Короля Рима; они воспринимали свое правление как прототип господства Римских Императоров и использовали титул, произношение которого происходило от титула "Цезарь", чтобы отразить свое воображаемое наследие.

Правители Австро-Венгерской Империи (1804-1918 гг.) из династии Габсбургов, которая представляла всех Святых Римских Императорам с 1440 года. Австрийско-венгерские правители приняли титул Kaiser.

На английском языке (непереведенное) слово "Kaiser", главным образом, связано с императорами объединенной немецкой Империи (1871-1918 гг.) и в особенности с Кайзером Вильгельмом II.

В 1871 году были проведены дебаты относительно точного титула для монарха объединенной Германии. Deutscher Kaiser ("Немецкий Император") был выбран среди других, таких, как Kaiser von Deutschland ("Император Германии"), или Kaiser der Deutschen ("Император немцев"); поскольку отобранный титул выражал наименьшую степень превосходства над правителями других княжеств. Было только три Кайзера (второй) немецкой Империи. Все они принадлежали к династии Гогенцоллерн, которая была неформальным лидером среди правителей Германии - короли Пруссии, самой большой власти среди немецких княжеств. Немецкие Кайзеры:

Вильгельм I (1871- 1888 гг.);
Фредерик III (1888), который управлял в течение 99 дней;
Вильгельм II (1888-1918 гг.), во время его господства монархия в Германии закончилась после конца Первой мировой войны.

Инфант
В испанских и прежних португальских монархиях, (мужской титул) Инфант или (женский) Инфанта, отдавался сыну или дочери правящего Короля, который не является прямым наследником трона. Также Принцы крови испанских и португальских королевских семей чаще всего получали этот титул по наследству (дети аристократов также носили титул Инфантов, но в их случае титул был связан с определением «ребенок», без привязки к королевской семье). Отметьте, что инфант также используется для наследственного титула аристократии, например, Лос инфантас де Каррьон (наследники Каррьона).

Название происходит из того же самого корня, что и "младенец", "ребенок" на Романских языках (французский язык, Enfants de France), и в этом случае указывает, что Инфант или Инфанта - ребенок монарха.

Современные Инфанты Испании - Леонор и София (дочери Принца Фелипе и Принцессы Летиции), Елена и Кристина (дочери Короля Хуана Карлоса и Королевы Софии), Пилар и Маргарита (дочери Хуана де Бурбона, графа Барселонского). Карлос де Бурбон, Герцог Калабрии и кузен Короля Хуана Карлоса, также носит титул Инфанта Испании. Принц Фелипе, сын Короля Хуана Карлоса, является прямым наследником на испанский трон и поэтому носит титул принца Астурии.

Современными Инфантами Португалии (теперь республика) являются Энрике, Герцог Коимбры и Мигель, Герцог Виси (братья Герцоги Дуарте Браганза, претенденты на португальский королевский трон), Инфант Афонсо, принц Бейры, Инфанта Мария Франсиска Изабель Португальская и Инфант Динис, Герцог Порто (сыновья вышеупомянутого Герцога Браганза).

Принц
У титула "принц" длинная история. В то время, когда Император Август принял титул Императора от Римского Сената, он (титул) означал "тот, кто среди равных, или равняется". Этот титул оставался одним из названий римского Императора. Английское слово "руководитель" сохраняет часть этого значения. На немецком языке идея была переведена титулом "Фюрст".

В большинстве общих терминов, если не обращаться к детям короля, "принц" обращается к верховному или одному из верховных мужей, то есть к тому человеку, у которого есть прямое личное правление на относительно маленькой территории, например, как современные Монако и Лихтенштейн.

Поскольку немецкие земли управлялись большим количеством принцев, народ более лояльно относился к Принцам, чем другие европейские нации вне Империи (подразумевается Святая Римская Империя, она занимала не всю территорию Европы), и потому у немецкого языка есть дополнительный титул для определения принца в общеевропейском понимании титула - это "Фюрст". У "Принца" на немецком языке нет королевского отпечатка на титуле аристократа, и иногда этот титул может классифицироваться как меньший титул, чем Герцог, или "Gro?herzog" в зависимости от истории специфического титульного семейства. "Фюрст" - уникально немецкое название, которое лучше всего переведено, как "принц" и должно быть расценено как титул выше "принца". Этот титул определяет главу королевского дома, или главу правящей ветви такого дома. Например, немецкая форма названия принца Ренье "Фюрст фон Монако".

Избирателей Священной Римской империи называли "Курфюрст". "Gro?furst" - слово, используемое в немецком языке для российского великого князя (сына царя).

Из вышеперечисленных примеров видно, что в немецкой системе (и в других континентальных системах), принц иногда представляет собой что-то большее, чем простой дворянин, но не обязательно королевской крови, и именно это различие делает сравнение этого титула с британской системой трудным.

В российской системе, "князь" (переводится на европейские языки, как принц, например, Князь Потемкин) самая высокая степень дворянства, и иногда, представляет усредненный титул для старшей ветви династии по рождению (например, Багратионы), которые перешли в русское дворянство при российской имперской династии (ранее Багратионы были королевской династией, правившей в Грузинском государстве); также этот термин использовался первоначально династией Рюриковичей.

"Принц" - также термин, использованный, чтобы перевести самый высокий уровень старого Гэльского дворянства.

Граф
Граф или Ярл было англосаксонским и скандинавским названием, означающим "вождя" и обращающимся в первую очередь к вождям, управляющим территорией на земле, принадлежащей королю (обособленным поместьем или замком). В Скандинавии этот титул стал устаревшим, и перестал использоваться в Средневековье, будучи замененным на титул герцога (hertig/hertug), тогда как в Великобритании титул стал синонимом континентальному титулу Графа.

Сегодня, граф - это член британского дворянства, а в аристократических разрядах расположен ниже Маркиза и выше Виконта.

Слово "граф" происходит от среднеанглийского слова "erl" в значении воин, дворянин, и является эквивалентом ярлу в старонорвежском языке. Остается неясным, существует ли реальная этимологическая связь с англосаксонским понятием "Ealdorman", который переводится буквально как "Старший", и обозначает титул, который впоследствии был заменен Графом в течение одиннадцатого столетия.

Графы первоначально представляли собой королевских «губернаторов» (то есть назначенных управленцев). Хотя титул Графа было номинально равен континентальному пониманию подобного титула, но в отличие от континентальной Европы, графы не были фактическими правителями в своих собственных владениях. После норманнского Завоевания, Уильям Завоеватель попытался управлять Англией, используя традиционную систему, но, в конечном счете, изменил ее на свою собственную систему правления и подразделения земель. Графства стали наибольшими светскими подразделениями в Англии.

В Исландии был только один человек, который когда-либо обладал титулом Граф (или Ярл). Это был Гиссур Борвальдссон, который был сделан Графом Исландии Королем Хааконом IV Норвежским за приложенные усилия в обеспечении перехода Исландии под норвежское королевское правление.

Хан
Хан - это суверенный (от суверен, независимый правитель) и военный титул, для обозначения правителя в алтайских языках. Первоначально титул происходил из турецкого языка, означая племенных вождей Монголов и Турков. У этого титула теперь есть много эквивалентных значений, таких как командующий, лидер, или правитель. Теперь Ханы существуют главным образом в Южной Азии, Средней Азии и Иране. Женская альтернатива титулу - Хатун, Хатан и Ханум.

Хан управляет ханством (иногда записывался, как ханат). Хан возглавляет правящую династию, и является правителем в монархическом государстве, Хан также иногда воспринимается в европейском понимании, как король или принц, но это неправильно. Первоначально ханы только возглавляли относительно незначительные племенные владения, в обширной евразийской степи, где племена в основном вели кочевой образ жизни.
.

Титул Хан Ханов был среди многочисленных титулов, используемых Султанами Османской империи, а также правителями Золотой Орды и ее государствами - потомками. Титул Хан также использовался в турецких династиях Сельджуков на Ближнем Востоке, чтобы обозначить главу множества племен, кланов или наций.

Барон
Барон - это специфический аристократический титул. Само слово Барон происходит от старого французского слова барон, и непосредственно от слова франков баро, которое означало "почетный гражданин, воин"; позднее это слово слилось с родственным староанглийским beorn в значении "дворянин".

В британской системе дворянских титулов бароны занимают место ниже виконтов, будучи самым низким разрядом, в звании пэра (пэром называют аристократов все титулов). У женщины из семьи с баронским титулом есть свой эквивалент - баронесса. Барон может держать баронство (множественные баронств), если титул имеет первоначальное отношение к феодальным баронствам.

Уильям Первый представил титул "барона" как дворянский титул в Англии, чтобы отличать дворян, которые обещали свою лояльность ему. Ранее, в англосаксонском королевстве в Британии, компаньоны короля держали титул графов, а в Шотландии, титул Тана.

В Шотландии титул барона - это аристократический титул, связанный с феодальным дворянством Шотландии, и обращается к держателю феодального баронства, имеющего свои владения.

В двадцатом столетии Великобритания вводила понятие ненаследственных пожизненных пэров. Все назначенцы принимают титул барона, но не могут передать его по наследству своим детям.

Во время Старого режима французские баронства очень походили на шотландские. Феодальные арендаторы имели право называть себя баронами, если они были дворянами.

В предреспубликанской Германии все благородные семьи (иногда отличаемые приставкой "фон"), в конечном счете, были признаны как бароны. Семьи, которые всегда держали этот статус, назвали Первоначальными Аристократами. Сегодня совсем нет юридических привилегий, связанных с наследственными титулами. Потомство тех, кто обладал аристократическими титулами, может хотеть отличать себя от позже «облагороженных» семей, однако, много фамилий Баронов не содержат никакую подобную приставку (фон). Вообще, все члены мужского пола в баронской семьи наследовали титул Барона от рождения.

В Испании титул является одним из самых низких. Жена Барона принимает титул "Баронесы". Термин Баронеса также использовался для женщины, которой предоставляли титул за ее заслуги. Вообще титул "Барона" до девятнадцатого столетия соответствовал дворянскому титулу, происходящему от "Короны Арагона". Титул потерял территориальную юрисдикцию около середины девятнадцатого столетия, и с тех пор он использовался только как почетное название.

Титул был весьма распространенным в большинстве европейских стран, на различных языках титул произносился практически без изменений в звучании.

Как другие главные Западные благородные титулы, Барон иногда используется, чтобы определить подобный по достоинству титул вне Западного мира.

В некоторых республиках континентальной Европы неофициальный титул "Барона" сохраняет, как социально престижное звание, без специфических политических привилегий.

В полинезийской монархии острова Тонги, в противоположность Европе, баронам предоставляют власть, и обычно бароны осуществляют определенную политическую деятельность, будучи наделенными властью.

Виконт
Виконт - это член европейского дворянства, этот титул обычно занимает место, равное британскому званию пэр, выше барона, ниже графа (в Великобритании) или герцога (его континентальный эквивалент).

Слово Виконт используется в английском языке с 1387 года, и происходит от старо французского слова visconte (современный французский язык: vicomte), что в свою очередь происходит от Средневекового латинского термина vicecomitem (первоначально означал компаньон; более поздний римский императорский придворный).

Как разряд в британском звании пэра, этот титул был сначала зарегистрирован в 1440 году, когда Джон Бомонт, 1-ый Виконт Бомонт, стал Королем Генрихом VI. Согласно ранним источникам, ранним виконтам первоначально монарх не предоставлял титулы и почести, и титул не был наследственным.

Виконт, как говорят, держит "виконтство" или область, принадлежащую виконту. Женский эквивалент виконта - виконтесса.

В британской практике титул виконта может быть или топонимом, или фамилией, или иногда, комбинацией и того, и другого.
Определенно британский обычай - это использование титула виконт, как выражения уважения наследнику графа или маркиза. Прямой наследник пэра иногда также упоминается как виконт. Чаще не самый старший сын британского герцога получает титул маркиза; с исключениями, такими как Герцогство Норфолк, которое не имеет титула маркиза, таким образом, наследник получает следующий титул ниже герцога, а именно титулом графа.
Сын маркиза или графа может упоминаться как виконт, когда титул виконта не является вторым по старшинству титулом в семье. Например, второй самый «старший» титул Маркиза Солсбери - Граф Солсбери. Самый старший сын Маркиза использует не титул Графа Солсбери, а самый старший титул, Виконта Гранборн.
Иногда сын пэра может упоминаться как виконт, даже когда он может использовать более старший титул. В этом случае играет роль семейная традиция. Например, самый старший сын Маркиза Лондондерри - Виконт Каслрей, даже при том, что Маркиз - также Граф Вейн.
Титул виконта меньше распространен в Италии ("visconte"), хотя благородная семья Висконти, правители Милана одни из ярких представителей модернизации этого титула.
В прежнем королевстве Португалия visconde занимает место выше барона, и ниже конде.
В королевстве Испания, этим титулом начали награждать со времен Фелипе IV (1621-65 гг.; Габсбургская династия) до 1846 года.

Есть неэтимологические эквиваленты титулу Виконта на нескольких языках, включая немецкий язык. Например, на нидерландском языке, Burggraaf - титул выше Барона, но ниже Графа в королевствах Нидерландов и Бельгии. На валлийском языке этот титул предоставлено как Isiarll.

Существуют также не западные копии этого титула:

корейский jajak или Pansoh
китайский Tzu или Zi, наследственный титул четвертого разряда
японский Shishaku или Shi, четвертый и самый низкий, но один из пяти разрядов дворянских титулов

Герцог
Латинский Герцог был военным титулом, которое могло быть приравнено к "фельдмаршалу". Историческое ядро титула находится в историях о Короле Артуре, и вероятнее всего связано с герцогом Беллорус, который отвечал за силы, удерживающие варварское нападение на раннюю постримскую Британию. Английские короли ввели французскую герцогскую структуру в британскую систему, и это был первоначально, главным образом, королевский титул. Во Франции особенно после 1600 года, однако, так же как в Великобритании, этот титул уже больше не означал королевскую особу.

Однако восприятие титула герцог, как королевского было сильно в Германии, возможно более сильно, чем когда-либо в Великобритании и других частях Европы, где все дети главы правящего дома - автоматически получали титул Герцога, а потомки Императорской семьи были эрцгерцогами или эрцгерцогинями.

Герцогство (или великое герцогство) является территорией, которой управляет герцог (или великий герцог). В Великобритании есть должным образом только два герцогства, Ланкастер и Корнуолл; они - по существу «корпорации», которые предоставляют доход Королеве (которая является "Герцогиней" Ланкастерской), и Принцу Уэльскому (который также носит титул Герцога Корнуоллского).

Герцог - это дворянин, исторически самого высокого разряда ниже Короля или Королевы, и обычно управляет Герцогством. Само слово происходит от латинского слова, означающего вождь, которое понималось как "военный командующий" и использовалось германскими народами непосредственно, а также римскими авторами.

В Современную эпоху этот титул стал номинальным титулом без фактического княжества. Герцог - все еще самый высокий номинальный аристократический титул во Франции, Португалии, Испании, Великобритании, и Италии.

Во время Средневековья после краха римской власти в Западной Европе этот титул все еще использовался в германских королевствах, чаще всего правителям старых римских областей и колоний.

В 19-ом столетии, верховные герцоги Пармы и Модены в Италии, и Анхальта, Брунсвик-Люнебурга, Нассау (государство), Сакс-Кобург-Гота, Сакс-Майна и Сакс-Альтенбурга в Германии пережили перестройку Наполеона. Начиная с объединения Италии в 1870 году и конца монархии в Германии в 1918 году, в Европе больше не было никаких правящих герцогов; остался только Великий Герцог, который управляет Люксембургом.

Испанским инфантам обычно давали герцогство после брака. Этот титул является в настоящее время не наследственным. Современные королевские герцогини: HRH Герцогиня Бадахоса (Инфанта Мария дель Пилар), HRH Герцогиня Сория (Инфанта Маргарита) (хотя она унаследовала титул Герцогини Эрнани от своего кузена и является вторым держателем этого титула), HRH Герцогиня Луго (Инфанта Елена) и HRH Герцогиня Пальмы де Мальорки (Инфанта Кристина).

Император
Император - это монарх (мужского пола), обычно верховный правитель империи или другого типа «имперского» царства. Императрица - женская форма титула. Как название, "императрица" может указывать как на жену императора (супруг императрицы- Консорт), так и на женщину, которая является правящим монархом (царствующая императрица). Императоры, как вообще признают, выше королей по аристократической иерархии. Сегодня Император Японии - единственный правящий император в мире.

И короли, и императоры - это монархи. В пределах европейского контекста титулов монархов, "императора" считают самыми высокими из монархических званий. Императорам когда-то предоставляли первенствующее значение перед королями в международных дипломатических отношениях; в настоящее время, такое первенство ограничивается длительностью периода на троне главы государства.