Послушница отца Кирилла - и позвала нас с отцом Владимиром попрощаться со старцем. За последние лет десять мы прощались с ним уже несколько раз, с тех пор, как он, недвижимый, слег от тяжкой болезни и больше не вставал. Мы прощались и тем не менее продолжали молить Бога, чтобы Он еще хотя бы немного продлил жизнь этого драгоценного человека: не для него, а для нас, для нас! Не для него, потому что он уже был для нас человеком Царства Небесного, святым... Возле него усмирялись душевные бури, разрешались внутренние противоречия, наступал блаженный внутренний мир, в котором все становилось прозрачным и ясным. Как в одном из житий ученик, пришедший к старцу, погрузился возле него в молчание и на вопрос, почему он ни о чем не спрашивает авву, ответил: «Мне достаточно только смотреть на тебя!» Такое же чувство появлялось у нас от одного лишь пребывания возле отца Кирилла.

Старец лежал с закрытыми глазами, прикрытый до самого подбородка одеялом, и только руки, его добрые, мягкие руки покоились наверху. Мы поцеловали теплую десницу старца, приложились с благоговением, как к святыне, и с нежностью, как к родному человеку, к отцу.

Милая, дружественная нам матушка позволила побыть в келье: принесла два стула, и мы сели в молчании у изножья кровати. Тут был и покой, и тихая радость, и ощущение полноты бытия. Как всегда возле отца Кирилла, все житейские беды, волнения, сомнения замирали, разноречивые помыслы смолкали, и обнажалась самая суть жизни. На языке философии это называется «феноменологической редукцией»: все временное, изменчивое, преходящее, относительное умаляется в своем значении до ничтожного, и остается лишь душа, предстоящая Богу, и Бог, Который ее сотворил.

Впервые я попала к отцу Кириллу вскоре после моего крещения, когда у меня появился духовник - лаврский иеромонах, и я стала к нему ездить на исповеди и беседы. Он-то и послал меня исповедоваться за всю жизнь к старцу, а кроме того - разрешить некоторые недоуменные вопросы, на которые сам он тогда не рискнул давать ответ. Он проводил меня в предбанник кельи, где отец Кирилл принимал страждущий народ, и я в трепете пристроилась на скамеечке, ожидая своей очереди и вслушиваясь в слова Псалтири, которую читала паломница.

Дело в том, что мое вхождение в церковную ограду после крещения было воистину переломным моментом жизни: я сразу попала в монашеский скит с многочасовыми богослужениями, с лютым постничеством, с монахами, с учеными богословами, с местночтимыми прозорливцами, веригоносцами и юродивыми, с духовником-аскетом, с частыми исповедями и молитвенным правилом. И мне очень хотелось воистину умертвить в себе «ветхого человека» и воскреснуть для новой жизни. Хотелось принести жертву. Но у меня ничего не было: «Объятия Отча отверсти ми потщися, блудно иждих житие, на богатство неиждеваемое взираяй щедрот Твоих, Спасе, ныне обнищавшее мое да не презриши сердце». Единственное, что я ощущала своим, полученным в драгоценный дар, было писание стихов. И вот я решила отказаться от него во имя новой жизни: принести его в жертву, как некогда девы, облекаясь в монашеские одежды, приносили Христу свою чистоту, красоту, а юноши - богатство и молодую силу. Однако я понимала (уже прочитала в духовной литературе), что ни шага нельзя ступать без благословения, иначе это может быть актом своеволия и обернуться «уничижением паче гордости». За этим-то благословением (или неблагословением) и отправил меня к отцу Кириллу мой духовник, который такому моему желанию и порыву удивился, если не испугался.

Наконец подошла моя очередь, и я вошла к старцу. И вот - взгляд любви, поле любви, энергии любви, радость любви, мучение любви... Я заплакала... И так было потом всегда, когда я видела отца Кирилла - у меня непроизвольно появлялись слезы, они текли и текли необъяснимо - и от покаяния, и от ликования, и от нежности, и от ощущения полноты жизни, от того, что «приблизилось Царство Небесное». Ловила ли я взглядом отца Кирилла в алтаре храма Преображения Господня в Переделкино, приходила ли к нему на исповедь, стояла ли у одра болезни - всегда со мной происходил этот эмоциональный и духовный переворот, катарсис.

Тогда, в первый раз, я ему поисповедовалась, но потом вдруг он сам стал задавать мне вопросы о том, что я и грехом-то не считала и удивлялась, как это он во мне увидел? Но на мое решение «пожертвовать» он вдруг как-то заволновался, даже всплеснул, если не замахал, руками и, улыбнувшись, отрицательно покачал головой: «Нет, нет, не надо от этого отказываться, зачем? Вы еще будете писать!» И перекрестил.

Забегая вперед, надо сказать, он всегда потом спрашивал о том, что я пишу, сам настаивал, чтобы я обязательно писала «во славу Божию, в защиту Церкви», благословлял...

Мы с моим мужем и детьми тогда часто, очень часто ездили в Троице-Сергиеву Лавру. Это, несмотря на мрачные для Церкви брежневские времена, был, как теперь мне кажется, период ее расцвета. Там были старцы, там были старые монахи, прошедшие лагеря и испытания, там были молодые крепкие духовники, ставшие впоследствии архиереями и наместниками монастырей - нынешний митрополит Киевский Онуфрий и митрополит Архангельский Даниил, архиепископ Витебский Димитрий, архимандрит Алексий (наместник Даниловского монастыря) и архимандрит Венедикт (наместник Оптиной Пустыни) и много-много других достойных пастырей. С кем-то из них у нас по сей день продолжаются самые дружеские отношения.

До сих пор я молюсь по молитвослову, который подарил мне в те годы тогда еще молодой архимандрит Венедикт. Молитвослов истрепался и истерся от частого употребления, но я дорожу им как духовной реликвией...

Мы исповедовались нашему духовнику, но в исключительных случаях советовались и с отцом Кириллом. У него было удивительное свойство - он никогда ничего не навязывал человеку, не давал указаний, но в беседе мягко подводил к тому, что пришедший вдруг сам проговаривал как вариант тот выход из положения, на который его и благословлял старец. Иногда мы привозили к нему страждущих людей, и он помогал им.

Один раз привезли к нему молодую женщину, у которой родился ребенок, больной церебральным параличом. Отец Кирилл выслушал ее и... дал денег. Много. Она вышла от него в некотором недоумении: должно быть, она ожидала, что ее ребенок тут же, по молитвам старца, встанет и пойдет. Или что старец ей скажет что-то такое из области чудесного, изречет пророчество... И она как-то смущалась. Но буквально на следующий день врач сказал, что ее ребенку нужен длительный курс массажа. И выяснилось, что стоимость этих сеансов точно совпадает с той суммой, которую подарил ей отец Кирилл.

Или мы возили к нему также молодую женщину с больным мальчиком лет пяти. Его недуг заключался в том, что он не говорил. Смотрел большими глазами и молчал. Отец Кирилл принял их, помолился, и вскоре мальчик не только заговорил, но и стал проявлять какие-то особые способности. Сейчас он преуспевающий бизнесмен, у него есть свои дети, и вряд ли он вспоминает о своем детском недуге.

С отцом Кириллом нас связывали и отношения с архиепископом Димитрием (тогда он был иеродиакон). Дело в том, что он тогда работал секретарем в Патриархии и жил в Москве, тоскуя по Лавре, по своему духовному отцу архимандриту Кириллу и по монастырской братии. И отец Кирилл дал ему такое послушание - приходить к нам в свое свободное время и нас катехизировать.

Отец Димитрий учился тогда в Духовной академии, и он стал охотно просвещать нас, систематически пользуясь своими конспектами, а заодно и готовясь к экзаменам. Он приходил, раскрывал свои тетрадки и буквально читал нам курсы лекций по догматическому, нравственному и сравнительному богословию, по Истории Церкви, по гомилетике и т.д. Ну а кроме того, мы задавали ему множество вопросов, порожденных нашим религиозным невежеством, на которые он либо отвечал сам (почти всегда), либо, в особых случаях, их записывал, а потом задавал отцу Кириллу. Еженедельно он ездил к нему на исповедь в Лавру. Возвращаясь, он зачитывал нам ответы, и они поражали нас своей мудростью и простотой. Почему-то я запомнила один такой ответ, вроде бы мало имеющий отношения к моей жизни, но очень ценный по своему содержанию. Вопрос был такой: надо ли давать на чай? Отец Кирилл ответил: если жалко - дай, а если хочешь покрасоваться - не давай.

Запомнила я его ответ и на некий вопрос, кажется, о судьбе мира. Отец Кирилл сказал удивительные слова о том, что Земля наша постарела, как стареет всякий природный организм, старушка она, и мало у нее сил осталось, надо ее пожалеть... Это удивительное нежное и сострадательное отношение к нашей планете, ко всему живому, что рождается и произрастает на ней, к самой природе пронизано горним светом.

Отец Димитрий, у которого накопилась уже целая тетрадка таких вопросов-ответов, однажды признался нам, что впоследствии можно будет издать такую духовно полезную книгу, и призвал пополнить число недоумений, нуждающихся в разъяснении старца. И мы тогда сформулировали много вопросов отцу Кириллу, касающихся самых разнообразных сфер жизни - от мистических до социальных. Однако через весьма малое время отец Димитрий появился у нас и не без сожаления сказал, что старец запретил ему записывать и собирать его ответы, а уж тем более - издавать. Напротив, он посоветовал эти записи сжечь. И смиренный отец Димитрий послушался и сжег.

Правда, потом, уже через много лет, он сожалел об этом и даже намекнул, что иные благословения не стоит исполнять с такой поспешностью.

Еще одним человеком, который связывал нас с отцом Кириллом, был монах Леонид. Убогий, как он сам называл себя. У него была странная болезнь: до пояса он выглядел как бабуся, а нижняя половина туловища у него была мужская. Из-за этого его постигали ужасные искушения, он прошел через великие скорби. Когда-то они вместе с отцом Кириллом подвизались в знаменитой Глинской Пустыне, которую в оный час (в хрущевские времена) разогнали, и он скитался, бесприютный и беспомощный. Потом Господь дал ему и кров, и послушницу - старушку рабу Божию инокиню Пелагею. Но отца Кирилла он очень почитал еще со времен Пустыни, а в последний период своей жизни считал своим духовным отцом.

Мы с ним познакомились на отпевании старца Серафима Тяпочкина и с тех пор часто виделись. Одна половина тела (правая) была у него парализована, и он попросил меня взять благословение у отца Кирилла, чтобы записывать его исповеди, поскольку сам он был очень ограничен в передвижении и далеко не всегда мог добраться до Лавры. Отец Кирилл меня благословил, и я стала регулярно приезжать к отцу Леониду (он жил в Москве, несколько остановок от Электрозаводской) и записывала то, что он мне диктовал. Конечно, я не могу даже теперь разгласить то, в чем исповедовался убогий монах, но свидетельствую, что это был человек святой жизни. Порой я исписывала по две ученические тетради, вспоминая метафору об исповеди праведников: в луче света видна каждая пылинка, а в темноте и кучи грязи не разглядишь, а потом везла их отцу Кириллу. Отец Кирилл читал разрешительную молитву и рвал их, не читая. А отец Леонид просил меня рассказать старцу о своем навязчивом помысле, нашептывающем, будто бы тот выбрасывает тетрадки, так и не открыв их. Мне казалось, что я живу среди святых, которые видят друг друга духовным зрением.

Отец Леонид очень интересовался духовными книгами. «Книжечки», как он называл их, юродствуя. «У тебя есть духовные книжечки за новомучеников?» - спрашивал он у каждого, кто посещал его с просьбами о наставлениях и молитвах. И вот попалась ему изданная за границей книга иеромонаха Серафима Роуза «Знамения последних времен». Очень она ему пришлась по душе, и он решил ее распространять (на это тоже брали благословение отца Кирилла). Отец Леонид заказал перепечатку этой книги чуть ли не в двадцати экземплярах и раздавал их своим непросвещенным знакомцам. Но в какой-то момент ему захотелось помолиться об иеромонахе Серафиме. Надо было только выяснить, о здравии его поминать или об упокоении. Никто вокруг не знал, жив он или умер. И тогда отец Леонид решил сам отправиться в Лавру к отцу Кириллу и спросить его об этом.

Мой муж отец Владимир привез его прямо к вечернему богослужению, и отец Леонид вошел в алтарь, где молился отец Кирилл. Приступил к нему с этим вопросом. И отец Кирилл (по рассказам отца Леонида) возвел очи горе, что-то там увидел внутренним зрением и вздохнул: «Упокой, Господи, раба Твоего иеромонаха Серафима».

Поразительно, но потом выяснилось, что иеромонах Серафим умер чуть ли не накануне этого дня...

Я обращалась к отцу Кириллу в исключительных случаях. У меня болела душа за мою маму: она очень болела, практически умирала, и я боялась, что она так и умрет некрещеная. Но отец Кирилл тогда твердо сказал, что она покрестится, проживет еще много лет и станет верующей. Так и произошло, несмотря на то, что тогда это казалось невозможным: из больницы ее выписали по причине того, что не хотели «портить статистику по покойникам».

Потом заболел мой муж - отец Владимир. У него обнаружили злокачественную опухоль и должны были положить на операцию. Было очень страшно. И мы попросили келейницу отца Кирилла - Наташу (теперь она монахиня Евфимия), чтобы она сообщила об этом старцу. И вдруг она звонит и говорит, что они с отцом Кириллом приедут к нам домой навестить отца Владимира перед операцией!

Отец Кирилл жил уже не в Лавре, а в Переделкино, он был болен, но еще мог ходить, и вот они с Натальей приехали к нам. Это было такое великое утешение, такая радость! И мама моя, которую он вымолил за много лет до этого, была с нами, цела и невредима.

У меня есть фотография, как отец Кирилл сидит рядом с отцом Владимиром на диване, на лицах их улыбки, перед ними угощения, а напротив (этого на фотографии нет) - моя мама, мы с инокиней Натальей и Михаил, выпускник Московской духовной академии. Его отец Кирилл попросил попеть ему казацкие песни, которые очень любил. И мы сидели и разговаривали, и слушали песни, и отец Кирилл был с нами, и я словно въяве вижу эту живую картину. Быть может, это и есть одно из главных сокровищ жизни.

А через несколько дней отцу Владимиру сделали тяжелейшую операцию, которая длилась шесть часов, и он очнулся в реанимации, а потом стал приходить в себя, выздоравливать и славить Бога.

Обращалась я к старцу и по менее драматичным и значительным поводам. Иногда это были творческие проблемы. Браться ли мне за перевод с французского богословской книги католика, перешедшего в Православие, «Преподобный Максим Исповедник - посредник между Востоком и Западом»?

Нет ли духовной недоброкачественности в том, что у меня в романе главные персонажи, монахи, не «житийные», а отличающиеся живостью ума и характера, и я порой, следуя логике романа, не останавливаюсь перед описанием их искушений и духовных немощей?

И еще вопрос. В связи с тем, что меня стали печатать церковные и даже монастырские издательства, не поменять ли мне мое имя Олеся (данное мне родителями по литературному произведению Куприна) на крещальное Ольга, а родительскую фамилию Николаева - на фамилию моего мужа, Вигилянская? И каждый раз отец Кирилл выслушивал мои вопросы с большим вниманием и личным соучастием и живо откликался: книгу француза - переводить: «Это будет вам полезно!»; роман дописывать, причем писать, «как Бог на душу положит»; имя - не менять, махнул даже рукой, словно отметая связанные с этим хлопоты как излишнюю суету: «Оставайтесь как есть!»

И каждый раз после посещения отца Кирилла наступало просветление, освобождение, радость!

Была у меня такая тупиковая ситуация, связанная с житейскими проблемами: мы (мой муж, трое детей и я) жили очень тесно, в одной квартире с моими родителями и многодетной семьей моего брата. Начинались какие-то междоусобные конфликты, работать дома было практически невозможно и негде, разве что ночью на общей кухне, и это перерастало уже в экзистенциальную драму. И отец Кирилл сказал мне: «Вас Господь любит - он дает вам Свои скорби! Ему было “негде главу преклонить”! Радуйтесь!». И я действительно обрадовалась.

Из уст отца Кирилла слышались и пророчества. Часто, когда ему задавали вопрос о том, как достойно устроить свою жизнь, он благословлял покупать деревенский дом с печкой, колодцем и кусочком земли, словно подталкивая к мысли о том, что придут такие время, когда только там можно будет и обогреться, и прокормиться.

Как-то раз, когда мой муж не только не был еще священником, но даже и не мечтал, и не помышлял об этом, он предсказал его дальнейший путь. Было так: мой муж приехал в Лавру и исповедовался отцу Кириллу в алтаре, возле самого жертвенника встав на колени. Поднимаясь с колен, он покачнулся и дотронулся до жертвенника. Отец Кирилл сокрушенно покачал головой и заметил: «Что же вы делаете? Вы же пока еще не священник!» Эти слова врезались в память и оказались предзнаменованием.

Жалко было тех, кто спрашивал благословения отца Кирилла, получал его и - действовал вопреки... Случалось и такое. Близкий мне человек задавал вопрос, делать ли операцию или само пройдет. Отец Кирилл заволновался, сказал твердо: делать. А тот испугался: ну старец - он же не врач, он же в медицине не понимает, к тому же зима, лучше дождаться теплой поры, успеется потом, и так далее. Но - «не успелось».

Девушку одну прекрасную отец Кирилл очень просил (!), чтобы она не выходила замуж за того, за кого в тот момент хотела... Она плакала. Старец утешал, но был тверд: нет, нет! Она все-таки сделала по-своему - и молодой муж оказался наркоманом со стажем. Все это обернулось бедой и страданием.

А были и другие случаи. У матери забрали в армию сына и отправили в Афганистан. Она молилась за него день и ночь, слезы лила, к отцу Кириллу приехала в Лавру, просила святых молитв. Он сказал, что будет молиться, что ее сын вернется живой, целый-невредимый, только пускай после этого приедет к нему и поблагодарит Господа. Сын действительно вернулся домой, что само по себе было чудом: все его товарищи по оружию полегли, а он один из пекла вырвался. Мать выслушал, согласился, что Господь его спас. К отцу Кириллу собирался поехать в Лавру, да как-то жизнь его закрутила-завертела: хлопоты, суета, заработки. Все никак не мог выбрать для этого время.

А работал он таксистом. И вот как-то раз мне по просьбе моей мамы надо было старинную чудотворную икону перевезти из дома на дачу. Машины у меня тогда не было, и поэтому я, завернув икону в рушник, вышла с ней на улицу и стала ловить такси. И тут останавливается этот таксист (потом он сам говорил: «Сам не знаю, почему я вас повез, у меня уже рабочий день кончился, я в парк ехал»), соглашается ехать через всю Москву да через пробки в Переделкино, и пока мы едем, он, увидев, что у меня под рушником икона, рассказывает мне эту историю: мол, и у меня мать молится и старцев знает. Короче говоря, когда мы подъезжаем к даче, выясняется, что старец, который звал его к себе после Афганистана, - это отец Кирилл. А мне известно, что отец Кирилл как раз в это время принимает верующих в Переделкино, в крестильне храма Преображения Господня.

Ну вот, теперь-то наконец вы к нему и попадете! - сказала я ему. - Вот для этого, оказывается, вы меня и повезли через весь город на дачу, несмотря на то, что это вам по здравому рассуждению было ни к чему.

И таксист этот, высадив меня, помчался под горку по направлению к храму.

Но происходили и более прикровенные вещи, связанные с отцом Кириллом. Выпадали трудные и искусительные времена, сгущались на духовном горизонте тучи - и отец Кирилл помогал их разогнать. Бывали духовные нападения, козни... Он молился, и все рассеивалось.

Как-то раз я приехала к нему в Лавру в период полного физического истощения - переработала, запостилась, впала в лютую бессонницу: множество вопросов, проблем, тупиковых ситуаций... Отец Кирилл выслушал меня, вздохнул сочувственно: «Вам нужен покой!» Я вышла от него, мучительно соображая, где его взять-то, кто даст мне этот покой в моих обстоятельствах? Зашла в Троицкий храм, а там иерей как раз закончил акафист и читал Евангелие.

Я остановилась и услышала: «Приидите ко Мне вси труждающиеся и обремененные и Аз упокою вы. Возьмите иго Мое на себе, и научитеся от Мене: ибо Аз кроток есмь и смирен сердцем; и обрящете покой душам вашим». И это слово «покой» он как-то так потянул, словно вдохнул его в меня. «Кроток и смирен сердцем».

И вот когда я вчера стояла в келье отца Кирилла, прощаясь с ним, и когда я приходила к нему во многие дни своей жизни, я узнавала именно этот покой , этот мир и эту благодать, свидетельствующие о том, что иго Христово воистину благо, а бремя Его - легко . Это откровение всегда присутствовало подле и вокруг старца, являющего плод смиренного и кроткого сердца, которое источает любовь и в которое он принимал всех.

И эта его мягкая рука, рука доброго человека, утешающая и благословляющая, лежащая теперь неподвижно поверх одеяла, кажется, теперь лишь отчасти принадлежит этому миру. Да и сам дорогой отец Кирилл, телом оставаясь на ложе болезни, духом пребывал где-то там, где праведники сияют, словно светильники. А он и при жизни озарял нас этим светом, разгоняя морок и тьму.

Во блаженном успении вечный покой подай, Господи, новопреставленному архимандриту Кириллу и сотвори ему вечную память!

ПРОРОЧЕСТВА АРХИМАНДРИТА КИРИЛЛА ПАВЛОВА_______ 1. Монахиня Таисия (Житинева) "Про наши времена отец Кирилл всегда говорил: "Молитесь, никого не осуждайте, и держите ухо востро". Как-то стали говорить о втором пришествии. Я и говорю отцу Кириллу: - Как страшно дожить до прихода Антихриста... Батюшка друг уверенно мне и отвечает: - Ты доживешь до второго пришествия. Матушка Мария - она меня на восемь лет старше, тоже спрашивает: -Батюшка, а я доживу? На что Батюшка и ей ответил: - Да, если болеть не будешь. Этот разговор был в 70-х годах. Мы тогда приняли это в шутку. Сейчас уже вон, какой год! И мне 75 лет! Значит, скоро уже?.." . Л.П. "Когда я училась в советском ВУЗе, у нас преподавали вопросы электронной техники. Еще в те времена ученые и преподаватели, которые занимались этой темой, говорили нам в процессе обучения, что ничего хорошего развитие этой области человеку не даст. Наш преподаватель, который стоял у истоков этих разработок, говорил, что придет время и разовьется эта наука. Людям она никакой пользы не принесет, но сделает их зависимыми от этой техники. Они очень многое от этого потеряют. Это страшный процесс, это будет порабощение человека. Началось с карточек пенсионных. Один мужчина приносил отцу Кириллу карточку пенсионную. Отец Кирилл сказал, что в ней пока еще нет чипов, но скоро уже будут документы, в которых они будут. И это будет намного хуже." 3. Монахиня Вероника. "Про будущее, гонения мы тоже говорили. Не помню уже, как к этому вышел наш разговор, но он заговорил про "последний поезд". Говорит: - Матушка, ничего не бойся. Постарайся попасть на этот "последний поезд". (Имея в виду тот "последний поезд", про который старцы писали). Не отступай ни от чего. Будь в том поезде, в первом же поезде будь! Чтобы уточнить, так ли я понимаю его, спрашиваю: - Батюшка, как понимать про этот "поезд"? В переносном или прямом смысле? Он говорит: - Святые отцы сказали, в самом прямом смысле понимай. - На нем увозить куда-то будут? - Да. И ты не бойся в нем находиться." 4. Монахиня Вероника. "Часто вспоминаю я слова отца Кирилла про "последний поезд": - Если в первый поезд не попадешь, цепляйся за второй. Беги за хвостом последнего поезда. Цепляйся за него. Чутко слежу за тем, чтобы не опоздать на них." 5. Монахиня Феофилакта. "ПлАчу об уральцах, кто остался в тех краях, рыдаю навзрыд. Отец Кирилл утешает: - Мать, не плачь, Урал выстоит. - Батюшка, там еще китайцы. - И им Урал даст сапогом. До Урала не дошли немцы, и китайцы получат." 6. Монахиня Феофилакта. "Батюшка нас и готовил к грядущим скорбям. - Все принимать, как от руки Божией. Со смирением, с кротостью. Не роптать никогда. Мужественно, даже тогда, когда не хватит крепости, не сможешь своей волей управлять. Когда насильно поставят тебе уже электронный чип. Тогда человек не сможет сам контролировать свою волю, пресекать слова и действия свои, грех. Даже тогда, "через не могу", молись! И тогда Господь сможет тебе помочь, как первым христианам, первым мученикам. Отец Кирилл сказал, чтобы всегда был рюкзачок собран. - Стоять надо до конца за истину, не бояться. Сестер береги. которые за тобой пойдут. До конца надо стоять за Христа!" 7. Монахиня Феофилакта. "- Батюшка, а вот отец Николай сказал, что Россия еще воскреснет и расцветет, и что царь грядет? - Не про тебя это. - А мне что? Тюрьма будет? - Тебе готовиться к другому кресту, тебя это не касается. Кто знает, может, Господь скоро заберет кого, а вы не готовы, по главному-то. Ты еще эту стезю возьми, крест неси испытаний, страданий. Что тебе Господь даст, если мученичество, то - мученичество! От сумы и от тюрьмы не зарекаемся, но на все должны быть готовы. И никогда не унывать, нам радость какая дана! Мы со Христом идем и с Ним воскреснем!" 8. Монахиня Феофилакта. "- А будет ли у нас Царь? - донимаю я Батюшку своими вопросами. Он ответил не с ходу, с грустью: - Сомневаюсь, что будет Царь. Столько поколений было без Бога." 9. Монахиня Феофилакта. "Настырная я, спрашиваю: - Батюшка, а вот отец Николай о рассвете для России говорил, что у народа будет еще время для покаяния. Отец Кирилл тоже не сразу ответил, помолчал, потом сказал: - Не про тебя идет речь. Ты готовь сестер к мученичеству. Запасы не надо запасать. Запасы надо сделать божественные, духовные. Когда погонят - не бойтесь Сибири - там сады расцветут... Россия спасется. Церковь до скончания века будет жива!" 10. Монахиня Феофилакта. "На будущее наставлял Батюшка так: - Нужно главное, чтобы в сердце твое вселился Дух Святой, чтобы ты пребывала с Ним. И Дух откроет тебе, где быть, какие люди вокруг тебя будут, и через кого можно будет получить Таинство причастия, исповедь. Очень редкой будет такая возможность. Тогда каждый человек будет бояться другого и спасаться будут тайно. Не все будут знать этих людей, т.е. возле таких редких старцев, у кого можно получить Причастие, не все будут знать их. Т.е. сердце свое нужно уготовить так, чтобы там пребывал Дух Святой, через Которого ты сможешь узнать, как молиться, так чтобы непрестанная молитва, несмотря на большие невзгоды, оставалась в сердце. Тогда только ты будешь иметь спасение." 11. Людмила А. "Так по жизни иногда получалось, что я куда-нибудь влезала и ничего не понимала. Знаний не было. Батюшка, жалеючи, мне говорил: - Людмила, читай больше. - Мне трудно даются богословские книги. Мне легче у вас спросить, и вы мне все объясните. - Учись, Людмила. Будут такие времена, когда не у кого будет спросить и не на кого будет положиться. Самой надо будет думать." 12. Людмила А. "Про новую войну у отца Кирилла спрашивала. Он ответил: "Они войну могут сделать в любое время, когда захотят, у них все в руках для этого. Голод будет. Нужно людям, особенно с детьми, сделать небольшой запас продуктов. Самое же главное, духовные закрома сейчас заготовить нужно." 13. Людмила А. "И о предсказаниях старцев, отправке "эшелонов" спросила, что хоть в последний вагон надо вскочить. Отец Кирилл сказал, что надо и это иметь в виду. Не проморгать, не смалодушествовать, успеть там оказаться." 14. Александр Жиров. "Поисповедовался. Задал мучивший меня вопрос о паспортах. Отец Кирилл немного нахмурился, помолчал. Потом положил свою руку мне на голову. И дальше молчит, ничего не говорит. Напоминаю ему про мой вопрос: - Батюшка, как мне с паспортом поступать? Можно новый брать? Отец Кирилл внимательно на меня посмотрел, а потом сказал: - Ты сам как думаешь? ... Отвечаю: - Батюшка, мне сердце подсказывает, что нельзя брать все эти электронные паспорта и карточки. В Апокалипсисе же все сказано. Он еще раз посмотрел на меня испытующе. Положил руку мне на плечо и сказал: - Если ты, Александр, сможешь со старым паспортом, то лучше оставайся. То есть он строго не сказал: принимать - не принимать. На мою свободную волю и решение определил. И правильно. Так крепче! Не на кого будет сваливать при неполадках каких, огорчениях. Сам же решился." 15. Александр Жиров. "Задал я ему еще много вопросов. ... Он вдруг взял меня за руку, сильно сжал ее и, приподняв, развернул меня к иконостасу. Потом подвел к Алтарю и говорит с доброй улыбкой: - Да, Александр, готовься к испытаниям. - Батюшка, к каким? Он долго молчал, склонив голову, а потом ответил: - Мы доживем до антихриста. Очень удивился я такому ответу, осторожно спросил его: - Как мы? Кто мы? - грешным делом думаю, мол, ну ладно, я - молодой, а Батюшка-то старенький. Ему уже за восемьдесят. И он, что-ли доживет? Так близко, значит, погубитель наш?!.. Отец Кирилл, будто читая мои мысли, подтвердил: - Мы все доживем до антихриста. Время очень быстро идет. А мы должны пройти испытания, если хотим достойно Господа встретить. Эти испытания будут попущены нам Богом. Улыбнулся он после этих слов своих, перекрестил меня и снова напомнил мне, что руководствоваться надо во всем, как сердце будет подсказывать." 16. Лариса Приходько. "У нас в доме находится иконочка Царственных мучеников... Это было как раз накануне канонизации Царственных мучеников. Мы подумали, может быть, это к тому, что Россия возродится? Мы спросили Батюшку об этом:- Батюшка, может все-таки Россия воспрянет? Отец Кирилл был тогда очень озабочен, огорчен надвигающимися процессами глобализации. Он грустно ответил: - Дай-то Бог! Хотя на возрождение сейчас надежды мало..." 17. Георгий. "Знакомые хотели продать дом в Семхозе и купить трехкомнатную квартиру в Москве. У них было трое детей. Они пришли к о.Кириллу, а он им говорит. "А как же, когда трудности начнутся? С продуктами трудности настанут. Электричество, газ, отопление начнет работать с перебоями... Где вы будете? Как сможете жить? У вас очень маленькие дети. Не надо продавать. Дом с земелькой обязательно нужно иметь." ... В назидание им Батюшка сказал, что настанет такое трудное время, которое надо будет переждать. Для этого желательно иметь всем дом за городом." 18. Георгий. "Благодаря отцу Кириллу, стала мне понятна и вся история России. Прояснялось многое. Отец Кирилл не забывает в конце каждой почти проповеди напомнить: "Времена сейчас последние. Трезвитесь, блюдите себя... Яко опасно ходите"." Старец Кирилл (Павлов). "Сейчас надо, чтобы верующие настраивали и готовили себя ко всевозможным испытаниям и скорбям. К этому идет. Надо, чтобы не паниковали, не унывали и не отчаивались. И если Господь попустит какие-то испытания, нужно безропотно, с радостью и надеждой, со спокойствием в душе сподобиться Царства Небесного." "Из книги Старец архимандрит Кирилл Павлов"

ГОСПОДИ IИСУСЕ ХРИСТЕ, МОЛИТВАМИ БОГОРОДИЦЫ УПОКОЙ ДУШУ РАБА ТВОЕГО НОВОПРЕСТАВЛЕННОГО СХИАРХИМАНДРИТА КИРИЛЛА!

Вечером 20 февраля 2017 г. отошёл ко Господу Великий Старец всея Руси - схиархимандрит Кирилл (Павлов).

Смиренный, кроткий, добрый, ласковый, деликатный и любящиий всех... Образ верным... Духовник всея Руси, удерживающий молитвенник... На нем исполняются слова Святого Апостола Павла:

"Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил; а теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия, в день оный; и не только мне, но и всем, возлюбившим явление Его". (2Тим.4:7-8)

Святость отца Кирилла никто не смеет оспаривать, и поэтому в Церкви Небесной, торжествующей, без сомнения не скорбь, а праздник. Небо пополнилось еще одним молитвенником о Святой Руси!

Сам старец Кирилл еще при жизни, обладая даром прозорливости, предупреждал что после его смерти начнется война. "Приходила Богородица к нему и во второй раз , но только на сей раз она предупредила его о том, что после его смерти в России опять начнется война , и чтобы россияне вовсю готовились к этому."

Об этом же говорил и старец Иона Одесский, почивший в Господе 18 декабря 2014 г. После его смерти по предсказанию в течение 2 лет должны были прийти серьезные испытания. И мы знаем, что настигло уже через год территорию Малой Руси...

Теперь, в связи с кончиной Всероссийского молитвенника, тем более в такой знаменательный для России год, очевидно, православному народу необходимо еще усерднее обратиться к Господу Богу!

Царствие тебе Небесное, дорогой и родной наш Батюшка Кирилл!

АВВОЧКА ОТЕЦ КИРИЛЛ, КОГДА ПОЛУЧИШЬ МИЛОСТЬ У БОГА, НЕ ОСТАВЬ НАС, МОЛИ БОГА О НАС!

враг трепещи, встаёт Россия!

Царь-Патриарх на трон грядёт!

Перед Царём апостасия

Окаменеет и замрёт!

Инок Михаил

Благословение старца Кирилла (Павлова) о. Рафаилу (Берестову)

О глобализации О Царе

СТАРЕЦ КИРИЛЛ (ПАВЛОВ): "МЫ С ТОБОЙ ДОЖИВЕМ ДО АНТИХРИСТА"

Старец ушел ко Господу и значит антихрист уже пришел в мир

Архимандрит Кирилл (Павлов) об отношении к экуменизму

В чем смысл жизни

Духовник Всея Руси

Последняя битва старца Кирилла (Павлова). Фильм VI

Последняя битва старца Кирилла (Павлова). Фильм VII

Последняя битва старца Кирилла (Павлова). Фильм VIII

ВСЕРОССИЙСКИЙ СТАРЕЦ СХИАРХИМАНДРИТ КИРИЛЛ ПАВЛОВ

Архимандрит Кирилл (Павлов) «всероссийский духовник». Один из наиболее почитаемых старцев Русской православной церкви. Старчество еще в древние времена процветало на Руси. Об этом подробно рассказывается в Киево-Печерском патерике 1051 года - источнике разных исторических сведений о первых православных подвижниках.

Мощное влияние старчества было не только в Киевской, но и в Северо-Восточной Руси, где сердцем православия считалась Троице-Сергиева Лавра. Именно отсюда и начался благочестивый путь архимандрита Кирилла (Павлова) – Героя Советского Союза, кавалера боевых орденов и медалей.

В их числе оказалась и медаль «За оборону Сталинграда», но об этом чуть позже. Это великое призвание - служить людям и Господу Богу - давно определили чистота его сердца, высокий нравственный уровень и личная святость. Обладая даром прозорливости, он стал исцелять людей от болезней духовных и телесных, указывая праведный путь жизни, предостерегая от опасностей и открывая Божью волю.

Кто такие старцы. У человека, который захочет познать азы истинной православной веры, могут возникнуть вопросы о том, кто же такие старцы, какую роль они играют в жизни всей церковной братии и прихожан, почему их авторитет так велик, а память о многих из них передается из поколения в поколение. Во все времена страшных потрясений, войн и революций молились за народ заступники его - люди, которым Бог открывал волю свою.

О старчестве была написана великолепная книга «Оптина пустынь и ее время» писателем и богословом И. М. Концевичем. Самая первая глава этой книги посвящена понятию старчества. В ней говорится о том, что существует три церковных служения вне зависимости от иерархии, и они делятся на апостольское, пророческое и, наконец, учительское.

Так вот, за апостолами, учениками и последователями Иисуса Христа, стоят пророки, иначе говоря, мудрые старцы, служение которых определяется в увещевании, назидании и утешении. Они могут предостерегать от опасностей и предсказывать будущее. Для этих людей как будто бы нет границ времени и пространства.

Биография старца архимандрита Кирилла (Павлова). В мирской жизни Иван Дмитриевич Павлов родился в начале осени 1919 года в крестьянской семье в небольшой деревне Рязанской губернии. Воспитывался и рос он в семье верующих. Когда Ивану исполнилось 12 лет, поскольку у них в деревне не было семилетней школы, отец увез его учиться вместе с братом в город Касимов, где они и попали под безбожное течение того времени.

В тот сложный период атеистический угар советских пятилеток напрочь отравил сознание народа и практически погубил его душу. В тридцатых годах, а точнее с 1934 по 1938 гг., Павлов Иван проходил обучение в Касимовском индустриальном техникуме, по окончании которого его призвали на службу в армию и отправили на Дальний Восток. Война как искупление людских грехов В скором времени нагрянула Великая Отечественная война.

По словам самого старца, в то роковое время серьезного упадка достигли моральная нравственность и беззаконие в обществе, и Господь не потерпел этого больше, поэтому им была допущена война. Именно в эти жестокие кровавые годы войны и насилия народ прочувствовал на себе всю дикую скорбь и слезы отчаяния. И тогда он потянулся к Богу и обратился к нему за помощью. Эта молитва дошла до слуха Божьего, и Господь сжалился и сменил свой гнев на милость.

Старец говорил, что неизбежно так и будут тягать нас несчастья и бедствия потому, что игнорируем мы тот путь, который указал нам Спаситель в Евангелии. Каждому из нас стоит задуматься над его словами. Ведь уста архимандрита Кирилла (Павлова) всегда неустанно молятся за каждого православного христианина.

Как война отразилась на жизни Ивана Дмитриевича Павлова. Иван Дмитриевич Павлов попал самое пекло ада: он воевал на Финской войне, прошел от Сталинграда до Румынии, был в Австрии и Венгрии, а также участвовал в войне с Японией. В те страшные военные годы он, как и сотни тысяч других людей, вернулся к истинной христианской православной вере. Постоянные смерти перед глазами и суровые условия жизни на войне заставляли его задуматься над бытием и искать какого-то разумного решения. Были у него и разного рода сомнения, и на все это он получил ответы в Евангелии.

Эту божественную книгу по листочкам он собрал в разрушенном доме в городе Сталинград как раз после его освобождения. Найденная Священная книга не оставила его равнодушным и вызвала неподдельный интерес. Парень так проникся ей, что она стала неким чудодейственным бальзамом для его истерзанной войной души. С этого момента он больше не расставался с ней и носил ее в своем кармане до самого окончания войны, которую закончил в звании лейтенанта.

Желание стать священником. Евангелие на всем его дальнейшем жизненном пути всегда утешало и спасало, а в 1946 году привело в Московскую духовную семинарию при Новодевичьем монастыре. А чуть позже там же он закончил и духовную академию. В 1954 году брат Кирилл пошел по пути иночества в Троице-Сергиевой Лавре, где на него возложили послушание духовника братии лавры. Смиренность и большая любовь к Богу и православной вере вскоре была отмечена высшим монашеским саном – архимандрит.

Просто невозможно перечесть список всех тех, кто обращался к отцу Кириллу за помощью. Он наполнял неспокойные сердца людей оптимизмом и духовной радостью, которая потом распространялась дальше по разным монастырям, епархиям и по всей Святой Руси.

Старец-архимандрит Кирилл (Павлов) стал духовным отцом многих архиереев, настоятелей и настоятельниц монастырей, монахов и монахинь, а также огромного количества мирян. Когда люди говорят о нем или вспоминают, то прежде всего они видят перед глазами умиротворенное и изможденное морщинами лицо седоволосого старца, его ласковую таинственную улыбку и слышат добрый голос. Архимандрит Кирилл (Павлов) был духовником трех святейших патриархов: Алексия I, Пимена и Алексия II.

Тайны архимандрита В Свято-Троицкой Сергеевой лавре прихожане из уст в уста часто передавали невероятную историю о том, что якобы старец архимандрит Кирилл (Павлов) – это тот самый защитник легендарного Дома Павлова, гвардии сержант Иван Дмитриевич Павлов. Хотя везде в официальных источниках указывается, что держал оборону Сталинграда под фашистским натиском целых 58 дней вместе со своими 29 товарищами некий сержант Яков Федорович Павлов.

Читая ранние рассказы об обороне Дома Павловых, постоянно находишь разные странные нестыковки и неточности тех исторических событий. Как будто бы кто-то специально умалчивает некие очень важные факты тех страшных героических дней. И что самое интересное, скрываются и путаются фамилии людей, которые героически защищали этот дом. Скажите, что я умер Сам же старец этот факт не отрицает, но и не подтверждает.

Однако существуют данные, которые говорят сами за себя. Звание Героя Советского Союза, а также наградной орден Отечественной войны гвардии сержант Павлов Иван получил при абсолютном нежелании вступать в коммунистическую партию из-за своих религиозных убеждений. Как такое было возможно в то время? Но все же он получил эти награды именно за свой личный героизм и мужество. Такое мало кому прощали.

Практически сразу после войны боец Павлов решил поступать в духовную семинарию. Однако вездесущее НКВД не могло допустить такого решения, чтобы красноармеец, Герой Советского Союза ушел в монастырь и стал священником. И поэтому его документы в семинарии долго не принимались.

Обет молчания. Но однажды, усердно молясь в церкви возле раки преподобного Сергия Радонежского, к нему подошел некий старец, который почему-то уже заранее знал все его желания и горести и именно поэтому посоветовал Павлову принять обет молчания. Это могло означать только то, что теперь он поклялся хранить свой секрет всю жизнь и в разговорах нигде не упоминать больше тему, касающуюся этого секрета. И после этого в будущем архимандрит Кирилл (Павлов) больше никогда не рассказывал о своих фронтовых наградах и подвигах.

Дата принятия его иноческого чина совпала с датой начала войны – 22 июня, но только в 1954 году. Этим он запечатлел себя как защитник русского православного народа от всех видимых и невидимых напастей. Одних людей он когда-то отбивал от несчастий с помощью силы оружия, а других - силой Иисусовой молитвы. Вот таким образом архимандрит Кирилл (Павлов) навсегда похоронил в себе свое боевое прошлое.

Рассказывали даже историю о том, как однажды, как раз перед юбилеем Дня Победы над фашизмом, к старцу в Сергиев Посад приехали пообщаться по поводу «павловского вопроса» местные высокопоставленные военные чины, но старец не стал с ними говорить и повелел передать гостям слова в том духе, что лейтенант Иван Павлов умер. Видение Богородицы Существует удивительный рассказ о том, как когда-то Иван Павлов оказался со своим отрядом в немецком плену, где его охватил дикий ужас.

И вдруг сердце вспомнило материнский наказ - молиться. И стал Ваня усиленно со слезами молиться Пресвятой Богородице. Как вдруг явился ее образ, и обратилась она к нему со словами: «Стой и не двигайся». Иван остался на опустевшей дороге и долго стоял, пока конвой пленных русских солдат, подгоняемый эсесовцами с автоматами и лающими овчарками, не скрылся с глаз. Именно тогда, в день своего спасения, он поклялся Богородице, что если выживет, то станет монахом и посвятит свою жизнь служению Богу.

Приходила Богородица к нему и во второй раз, но только на сей раз она предупредила его о том, что после его смерти в России опять начнется война, и чтобы россияне вовсю готовились к этому. Когда однажды старца спросили о том, как спасти Россию, он долго думал и ответил, что в России надо поднимать нравственность. А когда задали вопрос о смысле жизни, то старец увидел его в богоуверовании.

Его ответы всегда очень просты и лаконичны, но какой огромный и мудрый в них заложен смысл. Где сейчас старец Всегда с нами в своих молитвах архимандрит Кирилл (Павлов). 2015 год стал 96-м в его жизни. Интересно то, что в младенчестве его окрестили в честь Иоанна Богослова, который являлся апостолом любви.

После пострига в монахи он стал носить имя Кирилла Белозерского, где Кирилл означает «солнце». И вот, если проводить между этими словами аналогию, то получается, что любовь, как солнце, освещает и согревает грешных и немощных людей всего русского православного мира. Имея фронтовые ранения, контузию и многочисленные хирургические операции, мужественно перемогает болезнь благословенный архимандрит Кирилл (Павлов). Где сейчас он находится? Именно этот вопрос многих интересует. Однако старец уже давно прикован к постели. Случившийся инсульт навсегда обездвижил его.

На сегодняшний день практически лишен общения с внешним миром монах Кирилл (Павлов). Архимандрит сейчас плохо видит и слышит. Но ему не нужны утешения и жалось, когда к нему возвращаются силы, он сам начинает нас утешать и поддерживать, его губы начинают шевелиться в молитве о русском православии и набирающей новую силу России. Архимандрит Кирилл (Павлов), состояние здоровья которого стремительно ухудшается, до сих пор выполняет свою особую миссию перед Богом и перед всеми верующими.

Для всех желающих доступны труды старца. Архимандрит Кирилл (Павлов), проповеди которого изданы его родной лаврой, дает ответы на самые волнующие вопросы. Заключение. Греческий епископ, посетив больного старца, сказал: «Архимандрит Кирилл ныне распинается на страдальческом кресте – один за всю Россию».

Значит, опять повторяет свой сталинградский подвиг стойкий и сильный духом гвардии лейтенант, Герой Советского Союза в миру Иван Дмитриевич Павлов, а в иночестве добродушный братский духовник Свято-Троицкой Сергиевой лавры архимандрит Кирилл.

В 2012 году вышла в свет более чем 400-страничная книга «Старец архимандрит Кирилл (Павлов)» (под ред. свящ. Виктора Кузнецова) - наиболее полное, сопровождённое свидетельствами и документами повествование, содержащее биографию и жизнеописание старца Кирилла, охватывающие семь десятилетий его ревностного служения в Винограднике Господнем

ПРОРОЧЕСТВА АРХИМАНДРИТА КИРИЛЛА ПАВЛОВА 1. Монахиня Таисия (Житинева). "Про наши времена отец Кирилл всегда говорил: "Молитесь, никого не осуждайте, и держите ухо востро". Как-то стали говорить о втором пришествии. Я и говорю отцу Кириллу: - Как страшно дожить до прихода Антихриста... Батюшка друг уверенно мне и отвечает: - Ты доживешь до второго пришествия. Матушка Мария - она меня на восемь лет старше, тоже спрашивает: -Батюшка, а я доживу? На что Батюшка и ей ответил: - Да, если болеть не будешь. Этот разговор был в 70-х годах. Мы тогда приняли это в шутку. Сейчас уже вон, какой год! И мне 75 лет! Значит, скоро уже?.." 2. Л.П. "Когда я училась в советском ВУЗе, у нас преподавали вопросы электронной техники. Еще в те времена ученые и преподаватели, которые занимались этой темой, говорили нам в процессе обучения, что ничего хорошего развитие этой области человеку не даст. Наш преподаватель, который стоял у истоков этих разработок, говорил, что придет время и разовьется эта наука. Людям она никакой пользы не принесет, но сделает их зависимыми от этой техники. Они очень многое от этого потеряют. Это страшный процесс, это будет порабощение человека. Началось с карточек пенсионных. Один мужчина приносил отцу Кириллу карточку пенсионную. Отец Кирилл сказал, что в ней пока еще нет чипов, но скоро уже будут документы, в которых они будут. И это будет намного хуже." 3. Монахиня Вероника. "Про будущее, гонения мы тоже говорили. Не помню уже, как к этому вышел наш разговор, но он заговорил про "последний поезд". Говорит: - Матушка, ничего не бойся. Постарайся попасть на этот "последний поезд". (Имея в виду тот "последний поезд", про который старцы писали). Не отступай ни от чего. Будь в том поезде, в первом же поезде будь! Чтобы уточнить, так ли я понимаю его, спрашиваю: - Батюшка, как понимать про этот "поезд"? В переносном или прямом смысле? Он говорит: - Святые отцы сказали, в самом прямом смысле понимай. - На нем увозить куда-то будут? - Да. И ты не бойся в нем находиться." 4. Монахиня Вероника. "Часто вспоминаю я слова отца Кирилла про "последний поезд": - Если в первый поезд не попадешь, цепляйся за второй. Беги за хвостом последнего поезда. Цепляйся за него. Чутко слежу за тем, чтобы не опоздать на них." 5. Монахиня Феофилакта. "ПлАчу об уральцах, кто остался в тех краях, рыдаю навзрыд. Отец Кирилл утешает: - Мать, не плачь, Урал выстоит. - Батюшка, там еще китайцы. - И им Урал даст сапогом. До Урала не дошли немцы, и китайцы получат." 6. Монахиня Феофилакта. "Батюшка нас и готовил к грядущим скорбям. - Все принимать, как от руки Божией. Со смирением, с кротостью. Не роптать никогда. Мужественно, даже тогда, когда не хватит крепости, не сможешь своей волей управлять. Когда насильно поставят тебе уже электронный чип. Тогда человек не сможет сам контролировать свою волю, пресекать слова и действия свои, грех. Даже тогда, "через не могу", молись! И тогда Господь сможет тебе помочь, как первым христианам, первым мученикам. Отец Кирилл сказал, чтобы всегда был рюкзачок собран. - Стоять надо до конца за истину, не бояться. Сестер береги. которые за тобой пойдут. До конца надо стоять за Христа!" 7. Монахиня Феофилакта. "- Батюшка, а вот отец Николай сказал, что Россия еще воскреснет и расцветет, и что царь грядет? - Не про тебя это. - А мне что? Тюрьма будет? - Тебе готовиться к другому кресту, тебя это не касается. Кто знает, может, Господь скоро заберет кого, а вы не готовы, по главному-то. Ты еще эту стезю возьми, крест неси испытаний, страданий. Что тебе Господь даст, если мученичество, то - мученичество! От сумы и от тюрьмы не зарекаемся, но на все должны быть готовы. И никогда не унывать, нам радость какая дана! Мы со Христом идем и с Ним воскреснем!" 8. Монахиня Феофилакта. "- А будет ли у нас Царь? - донимаю я Батюшку своими вопросами. Он ответил не с ходу, с грустью: - Сомневаюсь, что будет Царь. Столько поколений было без Бога." 9. Монахиня Феофилакта. "Настырная я, спрашиваю: - Батюшка, а вот отец Николай о рассвете для России говорил, что у народа будет еще время для покаяния. Отец Кирилл тоже не сразу ответил, помолчал, потом сказал: - Не про тебя идет речь. Ты готовь сестер к мученичеству. Запасы не надо запасать. Запасы надо сделать божественные, духовные. Когда погонят - не бойтесь Сибири - там сады расцветут... Россия спасется. Церковь до скончания века будет жива!" 10. Монахиня Феофилакта. "На будущее наставлял Батюшка так: - Нужно главное, чтобы в сердце твое вселился Дух Святой, чтобы ты пребывала с Ним. И Дух откроет тебе, где быть, какие люди вокруг тебя будут, и через кого можно будет получить Таинство причастия, исповедь. Очень редкой будет такая возможность. Тогда каждый человек будет бояться другого и спасаться будут тайно. Не все будут знать этих людей, т.е. возле таких редких старцев, у кого можно получить Причастие, не все будут знать их. Т.е. сердце свое нужно уготовить так, чтобы там пребывал Дух Святой, через Которого ты сможешь узнать, как молиться, так чтобы непрестанная молитва, несмотря на большие невзгоды, оставалась в сердце. Тогда только ты будешь иметь спасение." 11. Людмила А. "Так по жизни иногда получалось, что я куда-нибудь влезала и ничего не понимала. Знаний не было. Батюшка, жалеючи, мне говорил: - Людмила, читай больше. - Мне трудно даются богословские книги. Мне легче у вас спросить, и вы мне все объясните. - Учись, Людмила. Будут такие времена, когда не у кого будет спросить и не на кого будет положиться. Самой надо будет думать." 12. Людмила А. "Про новую войну у отца Кирилла спрашивала. Он ответил: "Они войну могут сделать в любое время, когда захотят, у них все в руках для этого. Голод будет. Нужно людям, особенно с детьми, сделать небольшой запас продуктов. Самое же главное, духовные закрома сейчас заготовить нужно." 13. Людмила А. "И о предсказаниях старцев, отправке "эшелонов" спросила, что хоть в последний вагон надо вскочить. Отец Кирилл сказал, что надо и это иметь в виду. Не проморгать, не смалодушествовать, успеть там оказаться." 14. Александр Жиров. "Поисповедовался. Задал мучивший меня вопрос о паспортах. Отец Кирилл немного нахмурился, помолчал. Потом положил свою руку мне на голову. И дальше молчит, ничего не говорит. Напоминаю ему про мой вопрос: - Батюшка, как мне с паспортом поступать? Можно новый брать? Отец Кирилл внимательно на меня посмотрел, а потом сказал: - Ты сам как думаешь? ... Отвечаю: - Батюшка, мне сердце подсказывает, что нельзя брать все эти электронные паспорта и карточки. В Апокалипсисе же все сказано. Он еще раз посмотрел на меня испытующе. Положил руку мне на плечо и сказал: - Если ты, Александр, сможешь со старым паспортом, то лучше оставайся. То есть он строго не сказал: принимать - не принимать. На мою свободную волю и решение определил. И правильно. Так крепче! Не на кого будет сваливать при неполадках каких, огорчениях. Сам же решился." 15. Александр Жиров. "Задал я ему еще много вопросов. ... Он вдруг взял меня за руку, сильно сжал ее и, приподняв, развернул меня к иконостасу. Потом подвел к Алтарю и говорит с доброй улыбкой: - Да, Александр, готовься к испытаниям. - Батюшка, к каким? Он долго молчал, склонив голову, а потом ответил: - Мы доживем до антихриста. Очень удивился я такому ответу, осторожно спросил его: - Как мы? Кто мы? - грешным делом думаю, мол, ну ладно, я - молодой, а Батюшка-то старенький. Ему уже за восемьдесят. И он, что-ли доживет? Так близко, значит, погубитель наш?!.. Отец Кирилл, будто читая мои мысли, подтвердил: - Мы все доживем до антихриста. Время очень быстро идет. А мы должны пройти испытания, если хотим достойно Господа встретить. Эти испытания будут попущены нам Богом. Улыбнулся он после этих слов своих, перекрестил меня и снова напомнил мне, что руководствоваться надо во всем, как сердце будет подсказывать." 16. Лариса Приходько. "У нас в доме находится иконочка Царственных мучеников... Это было как раз накануне канонизации Царственных мучеников. Мы подумали, может быть, это к тому, что Россия возродится? Мы спросили Батюшку об этом: - Батюшка, может все-таки Россия воспрянет? Отец Кирилл был тогда очень озабочен, огорчен надвигающимися процессами глобализации. Он грустно ответил: - Дай-то Бог! Хотя на возрождение сейчас надежды мало..." 17. Георгий. "Знакомые хотели продать дом в Семхозе и купить трехкомнатную квартиру в Москве. У них было трое детей. Они пришли к о.Кириллу, а он им говорит. "А как же, когда трудности начнутся? С продуктами трудности настанут. Электричество, газ, отопление начнет работать с перебоями... Где вы будете? Как сможете жить? У вас очень маленькие дети. Не надо продавать. Дом с земелькой обязательно нужно иметь." ... В назидание им Батюшка сказал, что настанет такое трудное время, которое надо будет переждать. Для этого желательно иметь всем дом за городом." 18. Георгий. "Благодаря отцу Кириллу, стала мне понятна и вся история России. Прояснялось многое. Отец Кирилл не забывает в конце каждой почти проповеди напомнить: "Времена сейчас последние. Трезвитесь, блюдите себя... Яко опасно ходите"." Старец Кирилл (Павлов). "Сейчас надо, чтобы верующие настраивали и готовили себя ко всевозможным испытаниям и скорбям. К этому идет. Надо, чтобы не паниковали, не унывали и не отчаивались. И если Господь попустит какие-то испытания, нужно безропотно, с радостью и надеждой, со спокойствием в душе сподобиться Царства Небесного." Из книги Старец архимандрит Кирилл Павлов

Недавно нам позвонила матушка Евфимия – послушница отца Кирилла – и позвала нас с отцом Владимиром попрощаться со старцем. За последние лет десять мы прощались с ним уже несколько раз, с тех пор, как он, недвижимый, слег от тяжкой болезни и больше не вставал.

Мы прощались и тем не менее продолжали молить Бога, чтобы Он еще хотя бы немного продлил жизнь этого драгоценного человека: не для него, а для нас, для нас! Не для него, потому что он уже был для нас человеком Царства Небесного, святым… Возле него усмирялись душевные бури, разрешались внутренние противоречия, наступал блаженный внутренний мир, в котором все становилось прозрачным и ясным. Как в одном из житий ученик, пришедший к старцу, погрузился возле него в молчание и на вопрос, почему он ни о чем не спрашивает авву, ответил: «Мне достаточно только смотреть на тебя!». Такое же чувство появлялось у нас от одного лишь пребывания возле отца Кирилла.

Старец лежал с закрытыми глазами, прикрытый до самого подбородка одеялом, и только руки, его добрые, мягкие руки покоились наверху. Мы поцеловали теплую десницу старца, приложились с благоговением, как к святыне, и с нежностью, как к родному человеку, к отцу.

Милая, дружественная нам матушка позволила побыть в келье: принесла два стула, и мы сели в молчании у изножья кровати. Тут был покой, и тихая радость, и ощущение полноты бытия. Как всегда возле отца Кирилла, все житейские беды, волнения, сомнения замирали, разноречивые помыслы смолкали и обнажалась самая суть жизни. На языке философии это называется «феноменологической редукцией»: все временное, изменчивое, преходящее, относительное умаляется в своем значении до ничтожного, и остается лишь душа, предстоящая Богу, и Бог, Который ее сотворил.

Впервые я попала к отцу Кириллу вскоре после моего крещения, когда у меня появился духовник – лаврский иеромонах, и я стала к нему ездить на исповеди и беседы. Он-то и послал меня исповедоваться за всю жизнь к старцу, а кроме того – разрешить некоторые недоуменные вопросы, на которые сам он тогда не рискнул давать ответ. Он проводил меня в предбанник кельи, где отец Кирилл принимал страждущий народ, и я в трепете пристроилась на скамеечке, ожидая своей очереди и вслушиваясь в слова Псалтири, которую читала паломница.

Дело в том, что мое вхождение в церковную ограду после крещенья было воистину переломным моментом жизни: я сразу попала в монашеский скит с многочасовыми богослужениями, с лютыми постничеством, с монахами, с учеными богословами, с местночтимыми прозорливцами, веригоносцами и юродивыми, с духовником-аскетом, с частыми исповедями и молитвенным правилом. И мне очень хотелось воистину умертвить в себе «ветхого человека» и воскреснуть для новой жизни. Хотелось принести жертву. Но у меня ничего не было: «Объятия Отча отверсти ми потщися, блудно иждих житие, на богатство неиждеваемое взираяй щедрот Твоих, Спасе, ныне обнищавшее мое да не презриши сердце».

Единственное, что я ощущала своим, полученным в драгоценный дар, было писание стихов. И вот я решила отказаться от него во имя новой жизни, принести его в жертву, как некогда девы, облекаясь в монашеские одежды, приносили Христу свою чистоту, красоту, а юноши – богатство и молодую силу. Однако я понимала (уже прочитала в духовной литературе), что ни шага нельзя ступать без благословения, иначе это может быть актом своеволия и обернуться «уничижением паче гордости». За этим-то благословением (или неблагословением) и отправил меня к отцу Кириллу мой духовник, который такому моему желанию и порыву удивился, если не испугался.

Наконец, подошла моя очередь, и я вошла к старцу. И вот – взгляд любви, поле любви, энергии любви, радость любви, мучение любви… Я заплакала… И так было потом всегда, когда я видела отца Кирилла – у меня непроизвольно появлялись слезы, они текли и текли необъяснимо – и от покаяния, и от ликования, и от нежности, и от ощущения полноты жизни, от того, что «приблизилось Царство Небесное». Ловила ли я взглядом отца Кирилла в алтаре Храма Преображения Господня в Переделкино, приходила ли к нему на исповедь, стояла ли у одра болезни, всегда со мной происходил этот эмоциональный и духовный переворот, катарсис.

Тогда, в первый раз, я ему поисповедовалась, но потом вдруг он сам стал задавать мне вопросы о том, что я и грехом-то не считала и удивлялась, как это он во мне увидел? Но на мое решение «пожертвовать» он вдруг как-то заволновался, даже всплеснул, если не замахал руками и, улыбнувшись, отрицательно покачал головой: «Нет, нет, не надо от этого отказываться, зачем? Вы еще будете писать!» И перекрестил.

Забегая вперед, надо сказать, он всегда потом спрашивал о том, что я пишу, сам настаивал, чтобы я обязательно писала «во славу Божию, в защиту Церкви», благословлял…

Мы с моим мужем и детьми тогда часто, очень часто ездили в Троице-Сергиеву Лавру. Это, несмотря на мрачные для Церкви брежневские времена, был, как теперь мне кажется, период ее расцвета. Там были старцы, там были старые монахи, прошедшие лагеря и испытания, там были молодые крепкие духовники, ставшие впоследствии архиереями и наместниками монастырей – нынешний митрополит Киевский Онуфрий и митрополит Архангельский Даниил, архиепископ Витебский Димитрий, архимандрит Алексий (наместник Даниловского монастыря) и архимандрит Венедикт (наместник Оптиной Пус-тыни) и много-много других достойных пастырей. С кем-то из них у нас по сей день продолжаются самые дружеские отношения.
До сих пор я молюсь по молитвослову, который подарил мне в те годы тогда еще молодой архимандрит Венедикт. Молитвослов истрепался и истерся от частого употребления, но я дорожу им как духовной реликвией…

Мы исповедовались нашему духовнику, но в исключительных случаях советовались и с отцом Кириллом. У него было удивительное свойство – он никогда ничего не навязывал человеку, не давал указаний, но в беседе мягко подводил к тому, что пришедший вдруг сам проговаривал как вариант тот выход из положения, на который его и благословлял старец. Иногда мы привозили к нему страждущих людей, и он помогал им.

Один раз привезли к нему молодую женщину, у которой родился ребенок, больной церебральным параличом. Отец Кирилл выслушал ее и… дал денег. Много. Она вышла от него в некотором недоумении: должно быть, она ожидала, что ее ребенок тут же, по молитвам старца, встанет и пойдет. Или что старец ей скажет что-то такое из области чудесного, изречет пророчество… И она как-то смущалась. Но буквально на следующий день врач сказал, что ее ребенку нужен длительный курс массажа. И выяснилось, что стоимость этих сеансов точно совпадает с той суммой, которую подарил ей отец Кирилл.

Или мы возили к нему также молодую женщину с больным мальчиком, лет пяти. Его недуг заключался в том, что он не говорил. Смотрел большими глазами и молчал. Отец Кирилл принял их, помолился, и вскоре мальчик не только заговорил, но и стал проявлять какие-то особые способности. Сейчас он – преуспевающий бизнесмен, у него есть свои дети, и вряд ли он вспоминает о своем детском недуге.

С отцом Кириллом нас связывали и отношения с архиепископом Димитрием (тогда он был иеродиакон). Дело в том, что он тогда работал секретарем в Патриархии и жил в Москве, тоскуя по Лавре, по своему духовному отцу архимандриту Кириллу и по монастырской братии. И отец Кирилл дал ему такое послушание – приходить к нам в свое свободное время и нас катехизировать.

Отец Димитрий учился тогда в Духовной Академии, и он стал охотно просвещать нас, систематически пользуясь своими конспектами, а заодно и готовясь к экзаменам. Он приходил, раскрывал свои тетрадки и буквально читал нам курсы лекций по догматическому, нравственному и сравнительному богословию, по Истории Церкви, по гомилетике и т.д. Ну а кроме того – мы задавали ему множество вопросов, порожденных нашим религиозным невежеством, на которые он либо отвечал сам (почти всегда), либо, в особых случаях, их записывал, а потом задавал их отцу Кириллу. Еженедельно он ездил к нему на исповедь в Лавру.

Возвращаясь, он зачитывал нам ответы, и они поражали нас своей мудростью и простотой. Почему-то я запомнила один такой ответ, вроде бы мало имеющий отношения к моей жизни, но очень ценный по своему содержанию. Вопрос был такой: надо ли давать на чай? Отец Кирилл ответил: если жалко – дай, а если хочешь покрасоваться – не давай.

Запомнила я его ответ и на некий вопрос, кажется, о судьбе мира. Отец Кирилл сказал удивительные слова о том, что Земля наша постарела, как стареет всякий природный организм, старушка она, и мало у нее сил осталось, надо ее пожалеть… Это удивительное нежное и сострадательное отношение к нашей планете, ко всему живому, что рождается и произрастает на ней, к самой природе пронизано горним светом.

Отец Димитрий, у которого накопилась уже целая тетрадка таких вопросов-ответов, однажды признался нам, что впоследствии можно будет издать такую духовно полезную книгу, и призвал пополнить число недоумений, нуждающихся в разъяснении старца. И мы тогда сформулировали много вопросов отцу Кириллу, касающихся самых разнообразных сфер жизни – от мистических до социальных. Однако через весьма малое время отец Димитрий появился у нас и не без сожаления сказал, что старец запретил ему записывать и собирать его ответы, а уж тем более – издавать. Напротив, он посоветовал эти записи сжечь. И смиренный отец Димитрий послушался и сжег.

Правда потом, уже через много лет, он сожалел об этом и даже намекнул, что иные благословения не стоит исполнять с такой поспешностью.

Еще одним человеком, который связывал нас с отцом Кириллом, был монах Леонид. Убогий, как он сам называл себя. У него была странная болезнь: до пояса он выглядел как бабуся, а нижняя половина туловища у него была мужская. Из-за этого его постигала ужасные искушения, он прошел через великие скорби. Когда-то они вместе с отцом Кириллом подвизались в знаменитой Глинской Пустыне, которую в оный час (в хрущевские времена) разогнали, и он скитался, бесприютный и беспомощный. Потом Господь дал ему и кров, и послушницу – старушку рабу Божию инокиню Пелагею. Но отца Кирилла он очень почитал еще со времен Пустыни, а в последний период своей жизни считал своим духовным отцом.

Мы с ним познакомились на отпевании старца Серафима Тяпочкина и с тех пор часто виделись. Одна половина тела (правая) была у него парализована, и он попросил меня взять благословение у отца Кирилла, чтобы записывать его исповеди, поскольку сам он был очень ограничен в передвижении и далеко не всегда мог добраться до Лавры. Отец Кирилл меня благословил, и я стала регулярно приезжать к отцу Леониду (он жил в Москве, несколько остановок от Электрозаводской) и записывала то, что он мне диктовал. Конечно, я не могу даже теперь разгласить то, в чем исповедовался убогий монах, но свидетельствую, что это был человек святой жизни. Порой я исписывала по две ученические тетради, вспоминая метафору об исповеди праведников: в луче света видна каждая пылинка, а в темноте и кучи грязи не разглядишь, а потом везла их отцу Кириллу. Отец Кирилл читал разрешительную молитву и рвал их, не читая. А отец Леонид просил меня рассказать старцу о своем навязчивый помысле, нашептывающем, будто бы тот выбрасывает тетрадки, так и не открыв их. Мне казалось, что я живу среди святых, которые видят друг друга духовным зреньем.

Отец Леонид очень интересовался духовными книгами. «Книжечки», как он называл их, юродствуя. «У тебя есть духовные книжечки за новомучеников?» – спрашивал он у каждого, кто посещал его с просьбами о наставлениях и молитвах. И вот попалась ему изданная за границей книга иеромонаха Серафима Роуза «Знамения последних времен». Очень она ему пришлась по душе, и он решил ее распространять (на это тоже брали благословение отца Кирилла). Отец Леонид заказал перепечатку этой книги чуть ли не в двадцати экземплярах и раздавал их своим непросвещенным знакомцам. Но в какой-то момент ему захотелось помолиться об иеромонахе Серафиме. Надо было только выяснить, о здравии его поминать или об упокоении. Никто вокруг не знал, жив он или умер. И тогда отец Леонид решил сам отправиться в Лавру к отцу Кириллу и спросить его об этом.

Мой муж отец Владимир привез его прямо к вечернему богослужению, и отец Леонид вошел в алтарь, где молился отец Кирилл. Приступил к нему с этим вопросом. И отец Кирилл (по рассказам отца Леонида) возвел очи горе, что-то там увидел внутренним зрением и вздохнул: «Упокой, Господи, раба твоего иеромонаха Серафима».

Поразительно, но потом выяснилось, что иеромонах Серафим умер чуть ли не накануне этого дня…

Я обращалась к отцу Кириллу в исключительных случаях. У меня болела душа за мою маму – она очень болела, практически умирала, и я боялась, что она так и умрет некрещеная. Но отец Кирилл тогда твердо сказал, что она покрестится, проживет еще много лет и станет верующей. Так и произошло, несмотря на то, что тогда это казалось невозможным: из больницы ее выписали по причине того, что не хотели «портить статистику по покойникам».

Потом заболел мой муж – отец Владимир. У него обнаружили злокачественную опухоль и должны были положить на операцию. Было очень страшно. И мы попросили келейницу отца Кирилла – Наташу (теперь она – монахиня Евфимия), чтобы она сообщила об этом старцу. И вдруг она звонит и говорит, что они с отцом Кириллом приедут к нам домой навестить отца Владимира перед операцией!

Отец Кирилл жил уже не в Лавре, а в Переделкине, он был болен, но еще мог ходить, и вот они с Натальей приехали к нам. Это было такое великое утешение, такая радость! И мама моя, которую он вымолил за много лет до этого, была с нами, цела-невредима.

У меня есть фотография, как отец Кирилл сидит рядом с отцом Владимиром на диване, на лицах их улыбки, перед ними угощения, а напротив (этого на фотографии нет) – моя мама, мы с инокиней Натальей и Михаил, выпускник Московской Духовной Академии. Его отец Кирилл попросил попеть ему казацкие песни, которые очень любил. И мы сидели и разговаривали, и слушали песни, и отец Кирилл был с нами, и я словно въяве вижу эту живую картину. Быть может, это и есть одно из главных сокровищ жизни.

Старец Кирилл (Павлов) и протоиерей Владимир Вигилянский. Из архива Олеси Николаевой

А через несколько дней отцу Владимиру сделали тяжелейшую операцию, которая длилась шесть часов, и он очнулся в реанимации, а потом стал приходить в себя, и выздоравливать, и славить Бога.

Обращалась я к старцу и по менее драматичным и значительным поводам. Иногда это были творческие проблемы. Браться ли мне за перевод с французского богословской книги католика, перешедшего в Православие, «Преподобный Максим Исповедник – посредник между Востоком и Западом»? Нет ли духовной недоброкачественности в том, что у меня в романе – главные персонажи – монахи, не «житийные», а отличающиеся живостью ума и характера, и я порой, следуя логике романа, не останавливаюсь перед описанием их искушений и духовных немощей?

И еще вопрос. В связи с тем, что меня стали печатать церковные и даже монастырские издательства, не поменять ли мне мое имя Олеся (данное мне родителями по литературному произведению Куприна) на крещальное – Ольга, а родительскую фамилию – Николаева – на фамилию моего мужа – Вигилянская? И каждый раз отец Кирилл выслушивал мои вопросы с большим вниманием и личным соучастием и живо откликался: книгу француза – переводить: «это будет вам полезно!», роман дописывать, причем писать, «как Бог на душу положит», имя – не менять: махнул даже рукой, словно отметая связанные с этим хлопоты как излишнюю суету: «Оставайтесь, как есть!»

И каждый раз после посещения отца Кирилла наступало просветление, освобождение, радость!
Была у меня такая тупиковая ситуация, связанная с житейскими проблемами: мы (мой муж и трое детей и я) жили очень тесно, в одной квартире с моими родителями и многодетной семьей моего брата, начинались какие-то междоусобные конфликты, работать дома было практически невозможно и негде, разве что ночью на общей кухне, и это перерастало уже в экзистенциальную драму. И отец Кирилл сказал мне: «Вас Господь любит – он дает вам Свои скорби! Ему было «негде главу преклонить»! Радуйтесь!». И я, действительно, обрадовалась.

Из уст отца Кирилла слышались и пророчества. Часто, когда ему задавали вопрос о том, как достойно устроить свою жизнь, он благословлял покупать деревенский дом с печкой, колодцем и кусочком земли, словно подталкивая к мысли о том, что придут такие время, когда только там можно будет и обогреться, и прокормиться.

Как-то раз, когда мой муж не только не был еще священником, но даже и не мечтал, и не помышлял об этом, он предсказал его дальнейший путь. Было так: мой муж приехал в Лавру и исповедовался отцу Кириллу в алтаре, возле самого жертвенника встав на колени. Поднимаясь с колен, он покачнулся и дотронулся до жертвенника. Отец Кирилл сокрушенно покачал головой и заметил: «Что же Вы делаете? Вы же пока еще не священник!». Эти слова врезались в память и оказались предзнаменованием.

Жалко было тех, кто спрашивал благословения отца Кирилла, получал его и – действовал вопреки… Случалось и такое. Близкий мне человек задавал вопрос, делать ли операцию или – само пройдет. Отец Кирилл заволновался, сказал твердо: делать. А тот испугался: ну старец – он же не врач, он же в медицине не понимает, к тому же – зима, лучше дождаться теплой поры, успеется потом, и так далее. Но – «не успелось».

Девушку одну прекрасную отец Кирилл очень просил (!), чтобы она не выходила замуж за того, за кого в тот момент хотела… Она плакала, он утешал, но был тверд: нет, нет! Она все-таки сделала по-своему и – молодой муж оказался наркоманом со стажем, все это обернулось бедой и страданием.

А были и другие случаи. У матери забрали в армию сына и отправили в Афганистан. Она молилась за него день и ночь, слезы лила, к отцу Кириллу приехала в Лавру, просила святых молитв. Он сказал, что будет молиться, что ее сын вернется живой, целый-невредимый, только пускай после этого приедет к нему и поблагодарит Господа. Сын, действительно, вернулся домой, что само по себе было чудом: все его товарищи по оружию полегли, а он один из пекла вырвался. Мать выслушал, согласился, что Господь его спас. К отцу Кириллу собирался поехать в Лавру, да как-то жизнь его закрутила-завертела, хлопоты, суета, заработки: все никак не мог выбрать для этого время.

А работал он таксистом. И вот как-то раз мне по просьбе моей мамы надо было старинную чудотворную икону перевезти из дома на дачу. Машины у меня тогда не было, и поэтому я, завернув икону в рушник, вышла с ней на улицу и стала ловить такси. И тут останавливается этот таксист (потом сам говорил: «Сам не знаю, почему я вас повез, у меня уже рабочий день кончился, я в парк ехал»), соглашается ехать через всю Москву да через пробки в Переделкино, и пока мы едем, он, увидев, что у меня под рушником икона, рассказывает мне эту историю: мол, и у меня мать молится и старцев знает. Короче говоря, когда мы подъезжаем к даче, выясняется, что старец, который звал его к себе после Афганистана – это отец Кирилл. А мне известно, что отец Кирилл как раз в это время принимает верующих в Переделкино, в крестильне Храма Преображения Господня.

– Ну вот, теперь-то, наконец-то, вы к нему и попадете! – сказала я ему. – Вот для этого, оказывается, вы меня и повезли через весь город на дачу, несмотря на то, что это вам по здравому рассуждению было ни к чему.

И таксист этот, высадив меня, помчался под горку по направлению к храму.

Но происходили и более прикровенные вещи, связанные с отцом Кириллом. Выпадали трудные и искусительные времена, сгущались на духовном горизонте тучи, – отец Кирилл помогал их разогнать. Бывали духовные нападения, козни… Он молился, и все рассеивалось.

Как-то раз я приехала к нему в Лавру в период полного физического истощения – переработала, запостилась, впала в лютую бессонницу: множество вопросов, проблем, тупиковых ситуаций… Отец Кирилл выслушал меня, вздохнул сочувственно: «Вам нужен покой!» Я вышла от него, мучительно соображая, где его взять-то, кто даст мне этот покой в моих обстоятельствах? Зашла в Троицкий храм, а там иерей как раз закончил акафист и читает Еванглие.

Я остановилась и услышала: «Приидите ко Мне вси труждающиеся и обрамененные и Аз упокою вы. Возмите иго Мое на себе, и научитеся от Мене: ибо Аз кроток есмь и смирен сердцем; и обрящете ПОКОЙ душам вашим». И это слово «покой» он как-то так потянул, словно вдохнул его в меня. «Кроток и смирен сердцем».

Старец Кирилл Павлов, протоиерей Владимир Вигилянский, матушка Олеся Николаева. Их личного архива матушки

И вот когда я вчера стояла в келье отца Кирилла, прощаясь с ним, и когда я прихо-дила к нему во многие дни своей жизни, я узнавала именно этот ПОКОЙ, этот мир и эту благодать, свидетельствующие о том, что иго Христово воистину благо, а бремя Его – лег-ко. Это откровение всегда присутствовало подле и вокруг старца, являющего плод смиренного и кроткого сердца, которое источает любовь и в которое он принимал всех.

И эта его мягкая рука, рука доброго человека, утешающая и благословляющая, лежащая теперь неподвижно поверх одеяла, кажется, теперь лишь отчасти принадлежит этому миру. Да и сам дорогой отец Кирилл, телом оставаясь на ложе болезни, духом пребывал где-то там, где праведники сияют, словно светильники. А он и при жизни озарял нас этим светом, разгоняя морок и тьму.

Во блаженном успении вечный покой подай, Господи, новопреставленному архимандриту Кириллу и сотвори ему вечную память!